Вот в каком городе пришлось проповедовать Евангелие апостолу Павлу. Говорить о чистоте душевной и телесной, о духовном начале бытия, о Господе нашем Иисусе Христе, распятом и принявшем смерть на кресте за грехи рода человеческого, здесь было очень трудно.
Полтора года бился апостол Павел, но не мог достучаться до сердец жителей Коринфа, погрязших в грехах и пороках. Но все-таки труды апостольские не были напрасными, в 53 и 54 годах по Рождестве Христовом здесь появилось немало сподвижников апостола и последователей истинной христианской веры. Более того, Коринфская Церковь стала известна всему миру добрыми начинаниями, в том числе милосердием и благотворительностью. Но языческие веяния продолжали проявляться в жизни коринфских христиан. Слишком уж дороги для них были плотская свобода и распущенность нравов, любовь к многословию и вольное обращение. И еще коринфяне азартно увлекались спорами.
В частности, апостол Павел узнал, что его ученики из Коринфа упорно доказывают друг другу превосходство учителей христианских: одни ставят выше всех апостола Петра, другие Павла, третьи Аполлоса. Эти споры не только отрицательно сказывались на взаимоотношениях людей, но и вели к расколу в самой среде христиан. А там, где нет единства веры, отсутствует и истина. Удаляясь от правды, от света, человек неизменно попадает под власть лжи, мрака и порока. Вот почему в Первом своем послании к коринфянам апостол Павел обличает поведение, неприличное для последователей Христа. Например, коринфские женщины в своем поведении подражали мужчинам, появлялись в церкви во время общественной молитвы с непокрытою головой, желали для себя равных церковных прав с мужчинами, в том числе, возможности говорить и проповедовать в церкви. Апостол Павел внушает женщинам более скромное поведение и отношение в христианской общине: Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают [о том] дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви (1 Кор. 14, 34–35).
Вообще в Коринфе считалось, что человеку в его земной жизни все позволительно – и роскошная жизнь, и вкусная еда, и различные услаждения плоти. Коринфяне вполне искренне считали, что если человек есть царь природы, то ему в этом мире подчинено все. Да, действительно, пока прародители наши Адам и Ева не отпали от Творца, им все было подвластно, позволено и полезно, лишь по одной причине – человек тогда умел подчиняться Богу, умел повиноваться Небесному Отцу, в свою очередь весь мир умел подчиняться человеку. Но что случилось потом? Потом человек сотворил первородный грех, противопоставил свою волю воле Божественной, в результате Богообщение было нарушено, человек потерял царские привилегии, сделавшись не царем, а рабом природы, рабом собственных греховных желаний, пороков ненасытной плоти своей. Вот почему на утверждения коринфян о вседозволенности, апостол Павел пишет: Братия! Все мне позволительно,