– Ну, если он такой известный…
Барбара выудила из купальных принадлежностей небольшой контейнер. Она открыла его – внутри оказались рецепты на лекарства, выписанные на имя Сони Дэвис.
– Видите ли, Хейверс, последний концерт обернулся фиаско, – поведал ей Линли. – Он должен был исполнять одно трио в Уигмор-холле, но отказался играть. Ушел со сцены в самом начале и с тех пор ни разу не выступал.
– Его величеству шлея под хвост попала?
– Кто его знает?
– Или приступ страха сцены?
– Тоже возможно. – Линли сложил листки вместе, и таблоиды, и толстые газеты. – Как я погляжу, она собрала все, что хоть как-то касается того концерта, даже упоминания в одну строку.
– Ну, ведь она его мать. А что в альбомах?
Линли открыл верхний из альбомов, и Барбара пристроилась у него за спиной. Страницы толстого тома были вместилищем новой порции газетных вырезок, только теперь к ним прибавились афиши, концертные программки, буклеты и брошюры музыкального заведения, которое называлось Восточная Лондонская консерватория.
– Интересно, что заставило их отдалиться друг от друга, – задумчиво произнесла Барбара, глядя на этот мемориал Гидеона Дэвиса.
– Это принципиальный вопрос, согласен, – кивнул Линли.
Они просмотрели остальное содержимое коробок и сундуков.
Все оно так или иначе касалось одного из двух детей Юджинии Дэвис – Сони или Гидеона. Можно подумать, рассуждала Барбара, что Юджинии Дэвис не существовало до тех пор, пока не появились ее дети. И когда она потеряла их, то исчезла и сама. Хотя, поправила себя Барбара, потеряла она только одного из детей.
– Нам надо будет найти этого Гидеона, – высказала она свое мнение.
– Непременно, – согласился инспектор.
Они сложили все как было и покинули чердак. Линли закрыл люк на щеколду и сказал:
– Принесите письма из спальни, Хейверс. А потом поедем в этот клуб, «Шестьдесят с плюсом». Может, там узнаем что-нибудь полезное.
Выйдя из коттеджа, они двинулись по Фрайди-стрит в сторону от реки и по пути миновали книжный магазин Теда Уайли. Барбара заметила, что майор следит за ними из-за стойки с художественными альбомами, причем он даже не потрудился скрыть этот факт. Ее внимание привлек носовой платок, который майор держал у лица. Плачет? Притворяется, что плачет? Или просто сморкается? Все-таки интересно, что он чувствует? Три года в ожидании взаимности – долгий срок, особенно если в конце его твои чувства и надежды оказываются никому ненужными.
Фрайди-стрит состояла наполовину из жилых домов, наполовину из офисов и магазинов. Затем она переходила в Дьюк-стрит, где располагался магазин музыкальных инструментов, в витрине которого были выставлены скрипки и виолончели, гитара, мандолина и банджо. Линли попросил Барбару подождать и подошел к витрине, чтобы рассмотреть инструменты. Барбара воспользовалась паузой и закурила. Из чувства долга она тоже уставилась в витрину, не совсем, впрочем, представляя себе, что они с Линли могут увидеть в ней.
Наконец