Он хотел заставить ее замолчать, вонзиться своими губами в эти губы, выпустить гнев с помощью страсти и этой трепещущей в его руках женщины.
Она так остро реагировала на его прикосновения, несмотря на воинственный взгляд, что это превращало его шальную мысль в чертовски заманчивую идею. Равенна может ненавидеть его за то, что он заставил ее посмотреть правде в глаза, но она явно испытывала к нему не только ненависть.
– Я выбираю женщин очень тщательно, Равенна, – проговорил он низким голосом. И я никогда не возьму то, что женщина не предлагает мне по собственному желанию.
Он с удовольствием прочел понимание в ее глазах, заметил, как участилось ее дыхание, как залил щеки румянец, как она провела кончиком языка по нижней губе. Явные признаки сексуального возбуждения.
– Правда? – Ее дрогнувший голос не обманул его. – Тогда запомни хорошенько: я ничего тебе не предлагаю!
Джонас боролся с желанием поцеловать ее, когда вдруг осознал, что сам едва не попал под чары женщин Руджеро.
– Неужели? – пробормотал он.
Джонас был уверен, что Равенна готова пустить в ход любое оружие, лишь бы помешать его мести. Неужели она решила сделать его такой же легкой добычей, какой сделала ее мать Пирса?
Это осознание внезапно отрезвило его. И все же он не мог отступить. Он попал в ловушку желания столь сильного, какого он еще не испытывал ни к одной женщине. И это приводило его в бешенство куда сильнее, чем украденные деньги. Джонас был охвачен ядовитой смесью вожделения и отвращения к собственной слабости.
Он провел кончиками пальцев вдоль ее спины. Она не пошевелилась, твердо встретив его взгляд. Она считала себя невосприимчивой к его явной провокации или считала, что он не осмелится бросить ей вызов? Его пальцы коснулись ее высокой груди, он накрыл ее ладонью и почувствовал ее напрягшийся сосок. Возбуждение опалило его, как огнем, словно электрический разряд прошел сквозь его тело.
Равенна стояла абсолютно неподвижно, ее глаза распахнулись от удивления, а потом веки медленно опустились, словно приглашая его продолжать. С тихим вздохом приоткрылись ее губы.
– Скажи, если хочешь, чтобы я остановился, – и я остановлюсь.
Равенна ничего не сказала. Он был готов ответить на ее невысказанное приглашение. Все его тело изнывало от желания, и он был уверен, что она хочет того же, об этом ему без слов говорили ее дрожащие руки.
Но, кажется, история повторяется. Воровка считает, что Джонас думает тем, что находится у него в штанах, как и его отец. Джонас не мог позволить Равенне наслаждаться иллюзией триумфа, он был слишком горд для этого.
Он нежно сжал ее грудь, ровно настолько, чтобы вызвать дрожь возбуждения в ее тонком, изящном теле и хриплый вздох. Кровь мгновенно прилила к паху, когда он услышал его, но он старался подавить реакцию своего тела.
– Тебе ведь нравится, Равенна?
Она