Ночь была беспокойной, хотя я очень старалась выспаться. Но напрасно, несколько раз просыпалась за ночь. Каждый раз, смотря на часы, – О боже, как безжалостно время, оно приближает меня к чему-то ужасному. В 7 утра стало невыносимо терпеть, нервишки пошаливали. Встала. Оделась. Удивительно вещи высохли за ночь. Возле кинжала, что остался лежать на столе, лежала сумка, которую я раньше не видела.
– Это специально для кинжалов, там есть кармашки, в которые они вставляются.
– Не прошло и полгода, – рявкнула я.
– Не хами. Позавтракай. Соберись. Предстоит долгий путь.
Взяв в руки кинжал, я уже собиралась положить его в сумку, как увидела надпись.
– Доброта, – произнес тот, кто находился у меня над головой.
– Что?!
– Доброта, так переводится надпись.
– Что, за язык?
– Не знаю.
– Врешь!
– У тебя мало времени.
Солнце было беспощадным. Оно ужасно палило. Смотря сверху, на все живое, что было на земле, выжигало, будто лазерным лучом ненужные образования на лице Земли. Даже песок пустыни казалось, хотел спрятаться и уберечься от солнечных лучей.
Караван, нагруженный дорогими товарами, медленно двигался. Оставив позади тысячи километров, постепенно приближался к своей цели. Пустыня, простой человек скажет «нет ей конца». Но опытный проводник знает каждую песчинку и никогда не собьется с пути. Именно такой проводник вел караван. Он проделывал путь туда и обратно уже не в первый раз. Кожей ощущал приближение бури. Видел наперед опасность и давал знак каравану. Вот и в этот раз, он крикнул и поднял вверх руку, таким образом, приказывая остановиться. Затем слез с верблюда и направился к чему-то лежащему впереди. На его крик откликнулись трое мужчин и поспешили в направлении того места, на которое указал проводник. Наполовину засыпанное песком, одетое в лохмотья, обожженное, сгоревшее местами неприкрытыми тканью, лежало тело человека. Это была девушка. Мужчины быстрыми движениями рук стали откапывать ее из власти песка, о чем-то постоянно переговариваясь друг с другом. Затем один из них поднял бездыханное, казалось, мертвое тело на руки и пошел к повозке, возле которой стояла одетая во все белое женщина. Голова ее также была прикрыта покрывалом. Оставались открытыми лишь кисти рук и лицо. Вдвоем они уложили неподвижное тело девушки в повозку. Караван снова продолжил свой