Что ж, если Фортуна, по вашей собственной глупости, повернулась, извините, задом, – полюбуйтесь хотя бы ее фигурой. На прощание.
Федор спохватился, приподнялся, приподнял купейный лежак, убедился, что в багажном отделении осталась его собственная, стандартная клетчатая сумка, точно такая же, как и у брюнетки, со скромными подарками для родни и мамы с папой.
Огромной пустой люлькой, из которой давно выпал ребенок, коридор спального вагона мягко и мерно раскачивался. Поезд набирал ход. Двери всех купе были задвинуты, образуя единую стенку с красными тревожными ручками стоп-кранов. Пассажиры торопились урвать короткий, дорожный сон, чтобы ранним утром в северной столице выглядеть пристойно, и успеть за рабочий день еще что-нибудь сделать полезного: купить, достать, встретиться с партнерами или приятелями, просто обежать быстроногим туристом примечательности северной столицы. А быть может, как и Федор, вернуться в унылое бытие серых рабочих будней и забыться до следующего случая приятных командировочных ожиданий.
Свою клетчатую сумку, традиционную, как у нынешних «челноков», брюнетка забрала сама. Федор это ненароком отметил. Видимо, она хранила там более ценный груз. Толстячок научный работник перетащил чужой чемодан в последнее купе перед тамбуром, вернулся с коричневым дерматиновым дипломатом и туго набитым портфелем профессионального командированного, поблагодарил судьбу и попутчика, тут же разделся до лиловых кальсон, забрался под одеяло и с блаженством прикрыл глаза.
– Доброй вам ночи, товарищ, – устало улыбнулся он и широко зевнул до хруста в челюсти, – вы спасли мое целомудрие. За семнадцать лет семейной жизни ни разу не изменял жене и, кажется, не смогу этого сделать никогда. При любом соблазне! Да и вам, похоже, не по душе пришлось такое бурное соседство. Так что пусть эти две милые дамы составят друг другу компанию.
Попутчик подавил улыбку зевком, протянул спичечный коробок и попросил:
– Будьте любезны, перед тем как лечь спать, суньте, пожалуйста, под защелку. Грабят, знаете ли. Столько понарассказывали, хоть самолетом летай… Но боюсь… боюсь, знаете ли, замкнутого пространства и этой дикой высоты… Однажды летели с супругой в Адлер, по салону объявили: «Наш полет проходит на высоте десяти тысяч метров над уровнем земли!» Мне стало плохо с сердцем! Еле откачали нитроглицерином… Вы только представьте, какая это дичайшая высота?!.. Десять километров!.. Живу, знаете ли, рядышком, в Смольническом районе, на Старо-Невском, рядом с Александро-Невской лаврой. До Московского вокзала, сами понимаете, пешком минут