– Подполковник, – хмуро поправила Пристинская. – И я замужем за другим человеком.
– Именно это мы и выбросили. Я понимаю, враньё, нехорошо. Но Аркадий сказал, что по-другому тебя не выпустят.
– Меня и так не выпустят. Подлог обнаружат раньше, чем мы до якорной станции доберёмся.
Ангел пожала плечами, отвернулась к пульту управления.
– Спрашивай у Аркадия. Моё дело тебя на орбиту доставить.
Альментьев ждал их у причального шлюза, за погранично-таможенным КПП. Приветливо помахал рукой, Ангел радостно ответила. «И ты помаши. И улыбнись», – потребовала Половинка. – «А то пограничники смотрят». Пограничники действительно смотрели. Елена натянуто улыбнулась сержанту за бронированным стеклом, поставила сумку в лоток сканера. С замиранием сердца сунула удостоверение в щель документоприёмника. Несколько секунд, пока пограничник просматривал полученную информацию, показались вечностью. Наконец вспыхнула зелёная надпись: «Проходите!», турникет открылся. Елена подхватила сумку, содержимое которой ни пограничников, ни таможенников не заинтересовало, поспешила прочь… и была остановлена окликом:
– Елена, постойте!
Пристинскую обдало жаром, ноги ватными сделались. Она медленно обернулась. Сержант внимательно смотрел, но не на неё, а на застывшую по ту сторону турникета Ангела.
– Это ваша приёмная дочь?
Елена растерялась от такого вопроса. Половинка поспешила на помощь:
– Да, Ангелина Альментьева.
Пограничник кивнул:
– Хорошо. Не оставляйте, пожалуйста, девочку без присмотра на станции.
Турникет милостиво пропустил и Ангела.
– Ты что, моя приёмная дочь? – шёпотом спросила Елена, когда девушка догнала её.
– Уже второй день. Я же не могу путешествовать без сопровождения родственников или опекунов. Я не-дее-спо-соб-ная! – продекламировала та нараспев. И тут же повисла на шее подоспевшего к ним Альментьева: – Здравствуй, папка! Я так по тебе соскучилась!
– А как я соскучился!
С Ангелом Аркадий расцеловался долго и смачно. Но вместе с тем вполне по-отечески, соблюдая приличия. Затем освободился из объятий, повернулся к Елене, с явным намерением повторить процедуру приветствия. Пристинская попыталась подставить щеку, но Половинка не позволила: «Ленка, не шали! Если мы хотим вырваться из Евроссии, то веди себя на людях как любящая жена». Пришлось целоваться в губы. Поцелуй отнюдь не был дружеским, сразу навались воспоминания и ощущения трёхлетней давности. Если Ангел заметно изменилась с тех пор, то Аркадий – ничуть. «Хех, – резюмировала Диана, – а этот потехничнее Гошки будет. Этого учить не надо, сам кого хочешь научит».
Альментьев забрал у Елены сумку, повёл вглубь станции. Как то так получилось, что её левая ладонь лежала на согнутой руке