Они выбежали в обширный зал, занятый какими-то громадами, словно покрытыми черным лаком. Одна из них тихо, как трансформатор, гудела, и над ней крутились фиолетовые огоньки. Запах здесь стоял странный – сладкий, с привкусом мяты и полыни. Пол в зале напоминал черное стекло и был теплым, почти горячим на ощупь, зато потолок отсутствовал, как в том зале, где Иван оставил вертолет. Вместо потолка на высоте полусотни метров колыхалась сизая дымная пелена.
Тая подумала, села на пол и сняла сапожки.
– Снимай и ты… тепло, согреемся.
Иван послушно снял свои когда-то щегольские фирменные сапоги и остался в мокрых насквозь шерстяных носках. Вскоре ноги и вправду согрелись, приятное тепло растеклось по всему телу.
У них хватило сил поискать нишу между одной из темных машин и стеной зала, постелить многострадальную куртку Ивана и лечь. Оба уснули почти мгновенно и не слышали, как гудящая громада в другом конце зала трижды со странным звуком выпускала из своего чрева потоки пауков…
Спали они семь часов по часам Ивана, а проснувшись, не сразу вспомнили, где они и почему так тверда их постель.
В зале было все так же тепло, только теперь гудели и потрескивали уже четыре громады. В глубинах пола пробегали длинные голубые искры, а иногда целые дорожки непонятных символов и цифр.
Иван сделал зарядку, погладил порядком подросшую щетину на подбородке и перехватил взгляд Таи.
– Что, хорош?
Тая улыбнулась.
– А борода у тебя темная, не рыжая, как волосы. Что будем делать, капитан?
– Сначала – завтракать. – Иван вытащил ломти мяса. – Потом пойдем искать противоположную сторону здания. А что, есть другие варианты?
Тая пожала плечами и стала надевать высохшие сапожки. Иван с трудом натянул свои.
Через четверть часа они вышли в путь с новой надеждой на успех. Ивану пришло на ум изречение Бэкона: «Надежда – хороший завтрак, но плохой ужин», – однако он не стал высказывать его вслух.
Выход из зала нашелся быстро. Их было несколько – многометровые арки в толще стен. Пройдя арку, путешественники вышли на узкий балкончик, опоясывающий обширную шахту, которая уходила вниз на неизвестную глубину. Верх шахты исчезал в колышущейся синеватой пелене. Иногда внизу что-то остро посверкивало, и мимо балкона пролетали снизу вверх какие-то полупрозрачные бесплотные тени неуловимых глазом очертаний.
Они посмотрели минут пять-шесть и вернулись в зал. Второй выход – узкий лаз в темноту – вывел их в затхлый каменный мешок, где они нашли светящийся человеческий скелет. Часть ребер отсутствовала, будто их вырвали фрезой. Перед глазами встал труп человека в мундире с дырой в груди. Путешественники посмотрели друг на друга и поспешили отогнать безрадостное видение. Ситуация окончательно перестала нравиться Ивану.
Снова вернулись в зал. Иван обошел его по периметру, высвечивая каждую впадину, и обнаружил в центре колодец с белыми скобами, уходящими в темноту. Колодец был снабжен толстой прозрачной