– Вы что же, всерьез полагаете, что Иван побывал в девонском периоде? – прищурился Ивашура.
– Не думаю, но… чего только не приходит в голову при близком знакомстве с пауками. А сон Кострова, кстати, не лишен здравого смысла. Наши пауки не зря создают себе микроклимат – значит, привыкли к более жаркому климату. Там же, где, по словам Ивана… э-э, Петровича, он оказался, было очень жарко. Совпадение?
Ивашура задумался, вздохнул и отошел. Как-то само собой получилось, что он стал начальником комплексной экспедиции и взял на свои плечи всю полноту ответственности. В реальность сна Кострова он не поверил, как не верил и сам Иван. Слишком уж сказочным было допущение «путешествия во времени». Скорее всего, сон был галлюцинацией, вызванной инфразвуковым ударом или электрошоком. То же самое случилось, очевидно, с Валерой…
Погода не менялась. Целыми днями моросил мелкий занудливый дождь, превративший дорогу в грязевой поток. Все ходили мокрые, измазанные торфом, глиной и зеленью. Одежда не успевала просыхать за ночь, и приходилось с отвращением натягивать на себя распаренные сырые брюки, рубашку и куртку. Один Гаспарян сохранял вид «столичной штучки» и ходил сухой, словно переодевался каждый час.
Тая раздобыла где-то палатку и переносила тяготы походной жизни вместе с остальными, не обращая внимания на уговоры новых друзей беречь здоровье в городе.
– Всем известно, что на природе здоровей, – смеялась она.
Когда в четверг, на шестой день пребывания ученых у паучьего города, Костров вернулся с вечерней бесплодной прогулки, Таи в палатке не было. Обнаружив, что Ивашуры тоже нет, он швырнул в угол свою куртку и принялся насвистывать невеселую мелодию, прикидывая, где в это время может находиться начальник отдела.
– Паук укусил? – негромко осведомился Рузаев.
– Если бы, – вздохнул Костров, залезая в сырой спальный мешок. – Миша, извини за любопытство, ты женат?
Рузаев помолчал.
– Второй любопытный. Неужели я так плохо выгляжу?
– Да нет, – смутился Костров. – Я вообще…
– Ну, если вообще, то прощаю. Кстати, как у тебя с Таей?
– А никак… не знаю как. Мы, по сути дела, незнакомы. Закончим расследование и разъедемся в разные стороны…
Рузаев несколько минут размышлял.
– Знаешь, парень, – сказал он наконец серьезно, – есть одно мудрое изречение: «Научи меня, господь, спокойно воспринимать события, ход которых я не могу изменить, дай энергию и силу вмешиваться в события, мне подвластные, и научи мудрости отличать первые от вторых».
Рузаев поворочался и затих.
– Философ! – раздался из-под одеяла глухой голос Гаспаряна: он тоже не спал. – Научил мудрости… Внемли, Иван, иной раз даже такой липовый философ может дать хороший совет. Кстати, тех «десантников» больше не встречал?
Костров помедлил.
– Показалось однажды… но в контакт не вступали, если, конечно, это были они. Тут всяких спецназовцев сейчас навалом бродит, мог и обознаться.
Иван