Надо полагать, совсем не случайно я увидел на кладбище именно себя. Тайные кукловоды прекрасно осведомлены о конкретном человеке, наивно вознамерившимся упредить их действия и выведать их планы в отношении цивилизации землян, поэтому безошибочно вставили в волшебный фонарь соответствующий слайд. И если они с такой лёгкостью «отмотали» время на целый год назад лишь для того, чтобы заявить о собственных возможностях, а затем столь же легко вернули прежний порядок вещей, то легко сообразить, что моя мировая линия, линия моей жизни и судьбы известна им, читаема ими и что они играючи удерживают её в своих могучих руках.
И вот когда я окончательно осознал, по чьи души заявился сюда со своей слабой гуттаперчевой душой, у меня перехватило дыхание и я ощутил себя дисциплинированной и вышколенной собакой, покорно ожидающей команды сильного и уверенного в себе хозяина-кинолога. Но моя гуттаперчевая душа не желала принять сделанное открытие – она, болезная, всеми фибрами противилась признать, что запутывается в липких тенетах страдательного залога.
Мать моя королева-девственница – да ведь я уже приглашён ими! С их всемогуществом они давно бы вышибли меня из Сумеречной Зоны, наступи я им на любимую мозоль или сунь любопытный нос куда не следует. Но если я в данный момент продолжаю двигаться к старой базе дёртиков, значит… значит, меня волокут на ковёр, на втык, на разборку!
Каким же образом я смогу увернуться от вразумляющего бича, что сумею противопоставить неодолимой тёмной силе и как вообще сложится моя судьба? Здесь было широкое поле для догадок, и в моей груди всё жарче разгоралось тревожное и одновременно сладостное чувство предощущения встречи с Неизвестным.
Я продолжал накручивать километры по сохранившим остатки тепла бетонным плитам шоссе, прорезавшего безжизненные холмы, поля и рощи Сумеречной Зоны. Вновь и вновь мысли возвращались к эпизоду на кладбище. Задним числом я ухватил, может