Araucano, испанская поэма дона Алонзо де-Ерцилла, который воспел в ней завоевание области Арауко. Вольтер предпочитает ее в некоторых местах «Илиаде».
Молодой ирландец. The wild Irish boy, роман Maturin, автора «Мельмота».
Матьюрин, или как англичане его зовут, кажется, Мефрин, удивительный поэт в подробностях. Он не отдает ни себе, ни читателю отчета в своих созданиях, или отдает неудовлетворительный, но зато выходки, целые явления его поразительно хороши. Этот роман далеко отстоит от «Мельмота», но есть места удивительно грациозные, портреты свежие, яркие.
Эпизод Марии, которая как облачная тень является в прелести неосязаемой, неизъяснимой, скользит мимо вас на минуту и в эту минуту так любит и так страдает, что впечатление ее глубоко врывается в душу и, промелькнув, падает в могилу, как моряк в океан, – все это очаровательно.
Автор, кажется, мало знает общество, хотя, как умный человек, и означает его резкими чертами, но, кажется, слишком резкими. Впрочем, английское общество имеет свою статистику; может быть, его наблюдения и сходны с истиной, хотя часто и противоречат общей истине или правдоподобию. Тут вводится Мур, Саутей и какой-то английский романист, но, вероятно, не Вальтер Скотт, которого автор судит довольно строго, особенно же в отношении употребления дарований. Этот классический упрек странен в авторе «Мельмота» и молодого гуманиста. Он сам весь фантастический, и не знаешь, что после чтения его остается в душе: впечатления, подобные впечатлениям вечерней зари, грозы великолепной, музыки таинственной.
Напрасно думают, что желание разрешения нескольких прав, гражданских и политических, принадлежащих человеку, члену образованного общества, есть признак неприязни к властям, возмутительного беспокойства.
Нимало: мы желаем свободы умственных способностей своих, как желаем свободы телесных способностей, рук, ног, глаз, ушей, подвергаясь взысканию закона, если во зло употребим или через меру эту свободу.
Рука – орудие верно пагубное для ближних, когда она висит с плеча разбойника, но правительство не велит связывать руки всем, потому что в числе прочих будут руки и убийственные. В обществе, где я не имею законного участия по праву того, что я член этого общества, я связан.
Читая газеты, видя, что во Франции, в Англии человек пользуется полнотой бытия своего нравственного и умственного, видя там, что каждая мысль, каждое чувство имеет свой исток и применяется к общей пользе, я не могу смотреть на себя иначе как на затворника в тюрьме, которому оставили употребление одних неотъемлемых способностей, и то с ограничениями; а свобода его в том заключается, что он для службы острога ходит бренча цепями по улице за водой, метет улицы и проч., или собирает милостыню для содержания тюрьмы. В таком насильственном положении страсти должны быть раздражаемы.
Вероятно,