– Я только вчера прибыл на корабле.
– Недавние события прочесть легче всего, – пояснила Иллия. – Они самые яркие.
Вскоре Гвен и сама занялась гаданием. Поначалу она видела только недавнее прошлое, и, чтобы не сердить клиентов, мать заканчивала гадать за нее. Так проходили все их уроки, и Гвен удивлялась, почему мама никогда не показывает ей собственные руки и не предлагает учиться по ним. Сначала Гвен думала, что слишком близкое родство не позволяет видеть будущее друг друга, но по мере того как росло ее мастерство, Иллия все чаще стала носить перчатки.
Спустя какое-то время они покинули лагерь калианцев и примкнули к каравану, который направлялся на север, но в дороге Иллия заболела, и им пришлось отстать от попутчиков. Гвен привезла мать в какой-то городок, где несколько дней пыталась найти врача, готового их принять, но все ее старания оказались тщетными. Предвидя скорую кончину матери, Гвен наконец решилась задать ей все мучившие ее вопросы. «Почему мы покинули Калис? Почему ты дала мне северное имя? – настойчиво спрашивала она. – И самое главное: почему для тебя так важно, чтобы мы добрались до этого таинственного места под названием Медфорд?»
Мать упорно отказывалась отвечать и говорила лишь, что так ей повелел бог. Когда Гвен спросила, какого бога она имеет в виду, мать ответила:
– Того, что ходит в обличье человека.
На оплату тесной комнатушки Гвен потратила почти все имевшиеся у них деньги. На протяжении многих дней ей так и не удалось добиться помощи врача, оставалось только прикладывать к голове матери влажную тряпку, а Иллия тем временем лежала, неподвижная и безмолвная, с закрытыми глазами. Но как-то утром она пошевелилась.
– Обещай мне… – прошептала она, – обещай, что поедешь в Медфорд, как мы всегда того хотели. Поклянись, что не остановишься на полпути, доберешься до этого города и поселишься там. Ты должна осуществить то, что не получилось у меня. Ты должна быть там ради него.
Гвен ничего не поняла из предсмертного бормотания матери, и она больше ничего не узнала о нем, но обещание дала. В ту минуту она готова была поклясться в чем угодно, даже если бы мать попросила ее выйти замуж за гоблина или поселиться на облаке.
Спустя два дня Иллия скончалась в крошечной комнатке в незнакомом городе, далеко и от Калиса, и от Медфорда. Гвен было всего четырнадцать лет.
Она предоставила матери роскошь умереть в постели, а не в канаве, и это окончательно разорило ее. Денег не осталось даже на еду, не то что на похороны. Мысль о том, что придется отдать тело матери городским стражникам, которые всегда относились к ним с невиданной жестокостью, повергала ее в ужас. Оставшись одна в маленькой комнатке, Гвен сделала единственное, что могла сделать: села и заплакала. Сквозь рыдания она едва расслышала стук в дверь.
На пороге стоял высокий худощавый человек с переброшенным через плечо кожаным мешком.
– Прошу прощения,