Хорий довольно кивнул. Приятно, что дело жизни оценено. И что пришлый знает, как действовать дальше. Старый маг уселся на пороге верхней комнатки башни и стал с интересом наблюдать, как эльф что-то поет почти без звука, нервно прощупывает края ларца сухими длинными пальцами, щурится, кивает. Еще маг с удивлением обнаружил свежие ожоги на щеке, руке и шее пришельца, признал его худобу чрезмерной, а цвет лица – удручающе бледным и нездоровым. Задумчиво пожал плечами. Интересно, каков этот эльф в своем настоящем, окрепшем облике, если и теперь его движения несколько смазаны и сложны для восприятия?
Зеленоглазый довольно прищурился и осел на пол. Чуть помолчал, глянул задумчиво в узенькое высокое оконце.
– Один только демон и вырвался, – наконец пояснил он. – Двое легли пеплом, выгорели дотла. И этот плох, не будет бесплотным. А во плоти я его уж как-нибудь… – хищно прищурился зеленоглазый. – Значит, вы, люди, оказались покрепче вечных. Почти управились. Не обидишься, если я у тебя останусь пожить? Отдохнуть мне надо, в силу войти. У нас за Стеной не всё ладно. Уж вернее сказать, неладно всё.
– Отдыхай, – милостиво согласился старик. – И делом займись на досуге. Книги надо толком попрятать от дурачков, подвалы засыпать. Будет тебе работа – на весь год, да не на один, наверное. Вы своим хотением орден создали, а теперь тебе одному его косточки упокоивать. Мне доживать осталось недолго, тоже зароешь по-людски. Ведь последнюю осень вижу. Не хмурься, твердо знаю. Все же я – маг. Потом к гномам пойдешь. Неладно у них. Как бы не нашелся демон там. Любят эти твари лабиринты, если верить легендам.
– Не прост ты, дедушка, – рассмеялся эльф.
– Тебе и это в радость, – лениво согласился Хорий и лукаво прищурился. – Куропатку на ужин желаю. В грибном соусе. Мне, магу, все волшебные существа подчиняться обязаны, так в сказочках детских говорится. Ты как, не против?
– Раз обязаны, – обреченно развел руками эльф. – Ужин на закате?
– Именно. Иди, исполняй, – умиротворенно вздохнул Хорий. – Я тут пятерых обслуживал по молодости. И не надеялся на старости лет пожить беззаботно. Ох, повезло… Э-эй, камин затопи в нижнем зале, да пожарче, старые кости ноют, это к холодам. Я уж свечи по случаю праздника разыщу. И настойку брусничную – тоже извлеку. А завтра покажу тебе кузню старую. Одежонки насобираю, мазей от ожогов.
– Волшебный ты старик, – обрадовался эльф.
– Магический, – важно поправил Хорий.
Год спустя он ушел в последний путь людей.
Тихо, очень мирно и с ощущением верно и полно прожитой жизни. Орильр проводил старика и долго сидел на полянке, чувствуя себя очередной раз чудовищно окончательно одиноким. Такое ощущение доступно лишь вечному. И посильно – не каждому. Оно создает соблазн признать тяготы жизни ужасающими, а бремя памяти – безмерным. Пожалеть себя, отказаться от долга вечного. Закрыть глаза и уйти в сон забвения, чтобы снова узнать юность – наивную, чистую и – Орильр усмехнулся –