– Ничё страшного, бывает, – подбодрил Санька.
– Это ты на поляне ругался?
– Не ругался… Так – поспорили малость… Рабочий момент…
– А-а-а, – вдруг застонала девушка и в крик: «Ма-а-а-ма-а-а-а!»
– Держись, Ань, – бросил Санька. – Блажи на всю степь, легче будет. Я махом.
Пастух вышел на улицу, наклонами головы хрустнул шейными позвонками и подошёл к компании. Молодёжь обступила его.
– Короче, так, – сказал он. – Палатка, в которой она лежит, под роддом не канает, не развернуться в ней. Вот вы, пацаны, большую разобрали. Зря. Собирайте опять, туда её перенесём. Ещё полотенце чистое нужно, в которое я младенца заверну.
– Так замажется же, – вырвалось у одной из девушек.
– Вот твою вытиралку и возьму, – ухмыльнулся Санька. – Ты, гляжу, та ещё чистоплюйка. Нам такие стерильные сейчас ой как нужны… И воду вскипятить надо будет.
– А где её взять?.. С озёра, что ли?.. Водопровод не покажешь? – посыпались реплики.
– В степи всё есть, – самоуверенно улыбнувшись, выдал Санька. – А чего нет – довезут. Сливайте с радиаторов. Мало будет – у рыбаков возьмёте.
– Тебе бы самому не мешало грязищу смыть, – сказал Вовка.
– То загар… Ну да ладно. Водяру на руки польёшь.
– Дезинфекция?
– Блажь… Нас, богатых, не поймёшь. На конях на миллионы наматываем, водкой руки моем. – Санька обратился ко всем: «Пятнадцать минут на подготовку даю. Время есть. А на крики забейте, это нормально всё».
Молодёжь забегала, но уже осмысленно. В полевых условиях стало возводиться родильное отделение. Санька взял бинокль и прошёл к озеру. Поймав в перекрестье мужа роженицы, увидел, что рука у парня приложена к уху, а губы шевелятся.
– Кажись, дозвонился, – облегчённо вздохнул пастух и подозвал друга: «Иди сюда. Я насчёт водки не шутил. Тащи всю. И мыло».
– Думаешь, всё получится? – вылив вторую бутылку на руки Саньке, спросил Вовка.
– Если на небе грех с водярой простят.
– Я серьёзно.
– Не знаю… Дрожь в руках чё-то, вибрация нездоровая.
– Чё это?
– Да девчонка хорошая. Не овца какая-нибудь.
– Разве это те помешает?
– А ты думал… На автомате действовать не получится. Как с родной придётся. А сердце при таком деле в отключке должно быть. Красивая к тому же… Блин, одни минусы!
– Ты в своём уме? Какая красивая! Там же кровища, слизь всякая.
– К дерьму я давно привык, а к красоте – никак.
– Ещё скажи, что она тебе нравится в таком состоянии.
– И чё такого, – сказал Санька. – Она сейчас настоящая, вся фальшь с неё слетела. Ну да ты не поймёшь.
– Почему же?
– Потому что у нас разные миры. Ты ж до сих пор не догоняешь, как Петруха объезжает дикого жеребца, а в городе дорогу боится перейти. Тут примерно то же самое. Я в палатке с таким столкнулся, что до сих пор как чумной. Прикинь, девчонка