Хотя он вошел довольно громко, она, казалось, не обратила на его появление никакого внимания. Девушка сидела за своим ноутбуком и слушала «Fleur»7. Повернувшись лицом к своему новому соседу, она, слегка улыбнувшись, сказала ему: «Здрасьте» – и какое-то время смотрела на него с любопытством, сгоревшим быстро, словно спичка.
Кстати, о спичках. В комнате, которую Паша резонно пока не хотел одаривать своим взглядом, витали клочья сигаретного дыма. Девушка сидела на стуле в по-домашнему простой и почти что вульгарной позе – пятка одной ноги спрятана под попу для большей мягкости, а вторая вытянута под столом. Сигаретный дым струйками шел из импровизированной пепельницы, роль которой выполняла банка из-под кофе.
Итак, она смотрела на него. Он, в свою очередь, смотрел на нее. Странно, но я помню, как Павел говорил, что в тот момент время для него словно перестало существовать. И в тот момент Паша почувствовал сердцем, что в этом доме, в этой комнате произойдет что-то такое, что изменит всю его жизнь начисто. Интуитивное понимание этого пришло к нему легко и непринужденно.
Наряду с этим наш новый жилец продолжал жадно запечатлевать черты лица незнакомой, но уже милой ему соседки. Помню, он рассказывал, что, пока он на нее смотрел, казалось, что он был самым счастливым на свете – словно не было в его жизни тяжелого багажа проблем, с которыми он дошел до этого места. Вижу, вам интересно услышать, какой же она была? Что ж…
«Я бы сказал, что телосложение у тебя спортивное, да и видон соответствующий. – думал Павел, смотря на девушку, одетую в розовый балахон и голубые спортивные штаны. – Странно, что ты куришь… Хотя это придает твоей красоте глубины. Была спортсменкой? Потом надоело, или что-нибудь плохое с тобой произошло, и с тех пор ты перешла на какой-нибудь боулинг или бильярд – бьешь редко, но метко».
У нее были правильные черты лица. Глаза ее были большими, но не огромными; губы чувственными, но без всякого намека на пошлость. Казалось, на щеках девушки изредка мог заиграть румянец; во взгляде ее читалась странная грусть, такая, словно кто-то в свое время больно задел струны ее души, а потом, наигравшись, оставил расстроенный инструмент в сторонке. Сравнение этой утонченной девушки с гитарой неуместно, впрочем, считать, что она ангел, Павел не видел смысла. Фигура? Что надо, все на своем месте. Она не то что хорошенькая, а просто-напросто – офигенная! Тьфу ты, она что, одноногая?!
«М-да уж, и это моя соседка. Еще и курит», – чуть было не чертыхнулся Павел, но промолчал.
Впрочем, как говорил Ганнибал Лектер8, люди не всегда говорят то, что думают, и я где-то слышал, что эмоции, написанные на наших лицах, далеко не всегда удается скрыть. Так и на этот раз. Одноножка, как мысленно окрестил ее Паша, вмиг распознала на лице своего двуногого сожителя смесь удивления