Его походка быстра, его движенья просты.
Он укрощает ветра, он ловит их за хвосты.
Считает он в темноте осколки лунных монет,
И дарит их пустоте, последней тысяче лет13.
Что-то шло не так. Лин чувствовал это интуитивно, на уровне того самого «нового звучания», обещанного собравшимся. Нет, никто не догадался, что танцующая Кира – всего лишь видеозапись, обмануть зрение и слух красивой картинкой и сладкими речами проще простого. Но «Яблоневый сад» не вязался с электрическим напряжением, с киловольтами, которые наэлектризовали воздух до такой степени, что колко было вдохнуть. Лин одним коротким абзацем прибил последний слайд, ловя волну озарения. Снова твои проделки, Алистер. Как ты там говорил – в каждом флаконе, очутившемся в реальном мире, есть часть твоей души? И что теперь мне думать? Ты становишься одним из Веберов, протягивающих свое высокое в реальность, только одно «но»: электричество безлико и мертво на эмоции, в отличии от твоих ведьминских котлов.
Растопи свой лед.
Новый день не придет.
Пусть горит огонь,
Протяни мне ладонь14.
Осторожно обойти зрителей, не потревожить… Пробраться за экран, из-за которого доносится голос… друга ли, или теперь уже злейшего врага после всего, что случилось? Алистер тихо щелкнул пальцами, создавая листок бумаги с надписью разборчивым почерком: «Лин. Прости меня. Я вел себя как последний мудак и все испортил. Внутри несколько образцов, которые мне удалось восстановить. Я могу выступить после тебя? Если нет, дай знать, я уйду – и переводи все стрелки на меня. Ты сделал все, что мог, а я тебя подставил».
Листок приклеился к крышке небольшой коробочки с пробниками, Алистер совершил последний рывок до цели и скользнул за экран. Лин ошарашенно поднял на него взгляд. Алистер молча поставил коробку перед ним и постучал длинным пальцем по записке.
В зале заиграл какой-то безликий, ненавязчивый электронный бит, но в ушах парфюмера эхом повторялся финальный куплет предыдущей песни:
Ты не умел одного – сражаться и проклинать.
И ты забудешь его, но он вернется опять.
Нальет столетний коньяк, разгонит в снах воронье,
Возьмет в уплату пустяк: лишь вырвет сердце твое15.
Тишина. Такое же редкое явление в транскоде, как и пустота. «Свято место пусто не бывает», и здесь этот закон действует непреложно. Черный