– В детстве Мильти и Вильти уходили в путешествие до тех гор, – заговорил Альрик, высунув от жары свой плоский красненький язычок. – Они рассказывали, что около ее подступов протекает река. Если мы продержимся еще немного, сможем дойти туда.
– Боюсь, так быстро не получится. Я уже больше не могу идти. Нужно немного передохнуть, – ответила еле перебирающая ногами Офелия.
Подталкиваемые порывами ветра песок и пыль так и лезли в глаза. Передвигаться под палящим солнцем в пустынной местности становилось все сложнее.
Они присели у небольшого, почти лишенного зелени дерева.
– Альрик, почему ты все же отважился на подобное опасное путешествие? – прислонившись спиной к тонкому стволу, поинтересовалась Офелия.
– Красные волки уничтожили почти всю нашу семью. Из моей родни в пещере остались лишь тетушка Джесс и дядя Скирди, – не раздумывая ни секунды, ответил Альрик. – Я хочу победить страх. Я больше не хочу бояться. И есть только один шанс доказать себе это – помочь тебе добраться до королевства Амистад. Добрый король Викар поможет нам победить зло.
– А в этих местах нет красных волков? – спросила Офелия, оглядываясь вокруг.
– Разве кто-то может выжить в такой жаре?! Здесь могут жить разве что… – не успел Альрик закончить фразу, как увидел, что к их дереву, медленно перебирая лапами, подкрадывается что-то большое и черное.
– Тише! Тише! – пролепетал коати.
– Что там? – насторожилась Офелия, пытаясь вглядеться в приближающуюся к ним черную точку.
– Если это то, что я думаю, оно пострашнее, чем красные волки.
– Здесь нам все равно не спастись, мы на открытой местности, и нет ни нор, ни высоких деревьев.
Вскоре Офелия смогла хорошо разглядеть того, кто вселял в Альрика такой страх. Это была гигантская черная кошка. Ее смоляная шерстка переливалась в лучах стремящегося к закату солнца, небольшие ушки почти вертикально возвышались над грозной мордочкой с большим влажным носом, синими, словно гигантскими сапфирами, глазами и длинными усами. Обычно она выглядела статной и неустрашимой царицей саванны, равной которой по силе и прыти никого не было, но в тот день она предстала перед Офелией и Альриком в совершенно ином свете. Зной бесплодных песков измучил ее до предела. Она была подавлена, сломлена духом и унижена. Ее в былые дни гордо возвышавшаяся голова теперь клонилась к земле, взгляд утратил пылающую искру, присущую прирожденной охотнице, и сама ее поступь больше походила на шаги осужденных, идущих на казнь. Ко всему прочему, она прихрамывала на правую переднюю лапу, и поэтому в ее движениях не было привычной грации