M&D. Федор Московцев

Наверное, любая женщина без этого странного дефекта в мозгу, который не позволяет отсеивать маниакальных психопатов, оделась бы и ушла, но у Имоджин был этот дефект, видимо, какие-то генетические нарушения, и она продолжала встречаться с Балажем. Расставаясь с ним, она обещала себе поступать разумно, но, когда он очередной раз звонил, говорила «Да!», и с трепетом ждала его прихода. Они занимались любовью, – после третьего свидания их секс уже можно было назвать любовью, – и говорили. Оказалось, что у них одинаковые вкусы, и им много есть о чем пообщаться. А с наступлением темноты – видимо, в детстве его ночью кто-то сильно напугал – у Балажа начинались приступы самобичевания. Он начинал страдать. Говорил, что не понимает, как жить дальше, что не может без Имоджин, что чувствует себя подлецом, что не понимает, как всё это произошло – и женитьба, и Имоджин… И постепенно, против своей воли, она оказалась вовлеченной в эту его перманентную тоску и вечный плач. Она стала страдать вместе с ним и говорить, что тоже не знает, как всё произошло, и что она против женатых любовников, но ничего не может с собой поделать.

      – Да он заурядный, избалованный, инфантильный мужчинка, возомнивший себя Богом! – кричала ей Илона. – Давай завязывай с ним: я уложу его к себе в постель, а ты зайдешь и устроишь сцену ревности! По старой схеме, ОК?

      Да, Имоджин хотела по старой схеме, но почему-то именно Балажем ей не хотелось делиться с Илоной. Таким заурядным, избалованным, инфантильным, эгоистичным, мужчинкой, который считает себя Богом, и плюс женатым ко всем своим прелестям. Никакие доводы разума не работали – а может, и не было у неё больше никакого разума.

      А болезнь его прогрессировала, и однажды приступ с ним случился днем. Прямо с порога он начал говорить, что не может её потерять, и как сказать об этом жене – они ведь счастливая семейная пара, любят друг друга, и всё такое… Имоджин пришла в себя, только когда он пошёл в душ. Всё поменялось – теперь он сначала имел её мозг, а затем, отымев каждую извилину, подбирался к телу.

      Это повторялось три раза в неделю. Они встречались в ресторане – мы друзья, мы друзья, мы друзья, потом в машине жаловались на то, как они любят друг друга, потом он довозил её до дома и уезжал, а через полчаса врывался к ней – и у них был секс.

      Она много раз представляла себе его жену и пыталась понять, зачем они поженились. Может, так было удобно? Может, это был такой рациональный подход? Может, она у него сногсшибательная суперпрестижная фотомодель? Правда, тогда он циник… К счастью, он не сказал, что у них с женой уже нет отношений, и что она его никогда не любила. Иногда Имоджин сходила с ума от желания узнать, как выглядит его жена, чем занимается, но друзья её уберегли: оказалось, что у неё с Балажем есть общие знакомые, они-то и доложили, что жена у него – успешная молодая женщина, которая искренне его любит и на седьмом небе от счастья.

      – Илона, остатками мозжечка и гипофиза я понимаю, что надо всё это прекращать, но ты же сама видишь, это выше моих сил! – каялась она подруге. –