Раздался хруст, монстр дернулся и застыл. Я долго лежал в бессилии, чувствуя, как черная волна накатила на мозг, оставив его в темноте, а когда пришел медленный рассвет, я ощутил себя в слабом человеческом теле.
Уши уловили шорох, стук, быстрые шаги. Я бросил руку к арбалету, но из-за каменных обломков выбежала леди Элинор, запыхавшаяся и в изорванной одежде.
Я перевел дыхание, а она торопливо подбежала, в глазах ужас, на щеке кровавая царапина.
– Что тут было? – вскрикнула она. – И почему не дождались меня?
– Да как-то… – пробормотал я.
– Не объясняйте, – прервала она, – мужчины! Все оберегаете.
Я повел головой по сторонам:
– А что случилось? Что-то сдохло, да?
Она сказала быстро:
– На себя посмотрите! Будто с горы катились! И такой грохот стоял, будто весь мир трясло!
Я огляделся, голова каменного монстра лежит отдельно от туловища, залы примерно с такими же разломанными скульптурами я проходил по дороге сюда.
– Это я ногу зашиб, – объяснил я со все еще бурно вздымающейся грудью, – и увидел, что в ней правды нет.
– Ушибите вторую, – посоветовала она.
– Зачем?
– Вдруг там ее больше. Пойдемте!
– Вы знаете куда?
– Я знаю, куда вас послать, – ответила она.
В раздвинутой монстром щели обнаружились такие же щели в полу. Леди Элинор проговорила с расстановкой:
– Все сужаются, а вон та нет. Что-то темное, какая-то пустота, но я не уверена…
– Раз наверху Дженнифер нет, – оборвал я, – значит…
– Хорошо, – сказала она, – я пойду первой.
– Почему?
– Женщина и должна идти впереди, – напомнила она.
– Это когда поднимается по крутой лестнице, – напомнил я в свою очередь, – и в широкой юбке. А вот когда спускается…
– Я тоньше, – возразила она.
– Да? – спросил я и с намеком посмотрел на ее грудь. – Даже если пойдете боком… гм… ладно, пройдете, а я застряну и вернусь?
Она сказала с неохотой:
– Хорошо, идите вы. Нет у вас никакой учтивости. Хотя за комплимент спасибо.
– Это был не комплимент, – буркнул я.
– Да? Тогда спасибо вдвойне.
Я торопливо начал спускаться в щель, перевязь с мечом и мешком с арбалетом то и дело цепляются за камни, я измучился, наконец та стена, что за спиной, исчезла, словно отстрелили, а по которой спускаюсь, сжалилась и стала более пологой.
Израненные пальцы кровоточат, раньше организм заживлял себя сам, руководимый инстинктом, теперь дисциплинированно ждет приказа, хорошо и плохо, ноги наконец коснулись пола.
Я отнял ладони от стены и огляделся. Исполинская пещера уходит в темноту, воздух спертый и влажный, ощущение огромности давит,