– Все так плохо? – мрачно спросил я.
– Конечно, нет. Просто это старый город, очень старый. Сюда устремлялись честолюбивые люди со всего света, и не всегда они были образцами кротости и добродетели.
– Понятно. – Я уже по-другому смотрел вокруг и в который раз убедился в правоте Мастера. Город страдал тем, что мой учитель называл болезнью империй, и сейчас, после недавнего разговора, это виделось мне особенно ясно. Пожалуй, Эльвинг, если бы его изгнали из семьи здесь, а не в Амстере, не протянул бы в этом городе и недели.
Я посмотрел на своего друга. Эльф, гораздо более чувствительный, чем люди, тоже ощущал какую-ту тревогу и с беспокойством посматривал по сторонам. Хотя, кажется, он не совсем понимал, что с ним происходит, а учителя, который объяснил бы ему его чувства, у него не было. Остальные явно ничего не чувствовали и восторженно глазели по сторонам. Теперь, пожалуй, я понял, почему старый, полуразрушенный Атл все равно казался мне гораздо красивее этого величественного великолепия вокруг, – там не было этой давящей атмосферы человеческого равнодушия.
– Ну вот мы и приехали. – Илья Муромец указал на большое шестиэтажное здание с колоннадой.
Гостиница действительно выглядела шикарной с ее фонтанами, великолепной лепниной и огромным парком с античными статуями – я бы без колебания присвоил ей пять звездочек.
– Самая роскошная гостиница города, – отрекомендовал Муромец. – Когда я был в охране чрезвычайного посла Великого Князя, мы здесь останавливались. Тут самые бедные номера выглядят как хоромы некоторых королей, где мне тоже доводилось бывать.
– Ты, я гляжу, везде успел поспеть, – ехидно отозвался Леонор.
Муромец хмуро посмотрел на мага. Да-с, несмотря ни на что, характер Леонора ничуть не изменился, хотя именно из-за своего характера во время нашего совместного путешествия он регулярно попадал в неприятности. Вот и сейчас он, кажется, даже и не подозревал, насколько близок к новым. На его счастье, вмешался Эльвинг:
– Ладно, не будем терять время. Что-то не нравится мне здесь. Энинг прав – чем скорее мы сделаем дело и покинем город, тем лучше.
Стоило нам приблизиться к крыльцу, как на нем тут же появились несколько слуг под предводительством мажордома в роскошной ливрее, с небольшим кинжалом с золотым лезвием на поясе. Кинжал висел не в ножнах, а на специальном кольце, давая всем оценить красоту и стоимость этого произведения искусства. Я сначала удивился – золото совершенно не годится для кинжала, а потом сообразил, что он имеет то же значение, что и те небольшие шпоры на моих сапогах от парадного костюма рыцаря. То есть чисто символическое: здешний мажордом не простой горожанин, а человек, имеющий право носить оружие, что указывает на высокий