Он посмотрел на Эльзу, все еще не до конца уверенный, что она в своем уме.
– Ты же понимаешь, что если Димитрий спросит у меня о тебе, я не смогу соврать ему? А если ты в бегах, то именно ко мне придут с заданием тебя искать. Не думаю, что я – именно тот, кто тебе нужен.
– Тогда просто придумай, как уйти от вопросов моего брата! – с неожиданным жаром взмолилась она. – Ты – последний человек, к которому я обратилась бы за помощью, Алекс! Мне больше некуда пойти. Меня могут искать где угодно, но именно у тебя – в самую последнюю очередь!
Она просила его, сложив на груди руки так, как обращаются с мольбой к светлому богу, и в этом чудилась странная насмешка. Светлый бог отвернулся от него давным-давно, еще в момент, когда Алекс решил, что, продав себя Димитрию, сможет составить пару его сестре. Нужно было отказаться от нее раньше, тогда не пришлось бы делать этого теперь…
– Нет, – отрезал он и собирался закрыть дверь, но девушка успела навалиться всем телом и помешать.
– Они отобрали моего ребенка! – молния вспыхнула, и Алекс четко увидел, как по лицу Эльзы катятся слезы, большие и прозрачные, как талая вода, бегущая с дарданийских гор по весне. Он вспомнил, как она яростно кричала ему в лицо, что больше никогда не заплачет при нем, ни одной слезинки не уронит, чтобы не вздумал жалеть. – Они охотятся за мной!
Алекс не стал спрашивать, кто такие «они». Сейчас это было неважно. Скрипнув зубами, легко оттолкнул девушку, захлопнув дверь перед ее лицом второй раз за вечер. Босые ноги влажно шлепали по паркету, пока он возвращался в комнату к ожидавшей его нонне. Проклятый косой дождь! Промочил почти насквозь, стоило лишь немного постоять на пороге.
Прислужница темного бога с готовностью вскинула голову, заслышав шаги Алекса.
– Майстер…
– Убирайся, – он подошел к шкафу, открыл стеклянную дверцу, взял купюру, свернул ее и, проходя обратно, сунул в услужливо подставленную маленькую руку. – Скажешь окте, чтобы больше тебя не присылала.
На лице девушки мелькнул страх, но спорить она не решилась. Быстро подхватила одежду и накинула на голое тело. В каждом движении ощущалась сноровка. Опустив голову, нонна с виноватым видом посеменила в прихожую, изящно нагнулась, чтобы застегнуть вокруг бледных щиколоток ремешки туфель, до конца исполняя роль соблазнительницы, радующей глаз. Алекс обошел ее и открыл дверь, всем сердцем желая, чтобы снаружи уже никого не оказалось.
Эльза сидела к нему спиной на самой нижней ступеньке крыльца. Боком она прислонилась к перилам, засунула одну руку между голых коленей и согнулась в три погибели. Плечи мелко вздрагивали. Нонна, скользнувшая в дверной проем мимо Алекса, не могла видеть ее лица, но на всякий случай пробежала, держась как можно дальше, будто от прокаженной.
Он дождался, пока женская фигурка, перепрыгивая через лужи и пригибаясь под ливнем, достигнет ворот и растворится в ночной тьме. Где-то в конце улицы заурчал