Я кивнула, улыбаясь, а затем взяла Теган за руки и шагнула назад, чтобы снова ее рассмотреть.
– Вот я здесь, но где же тощий ребенок, которого я помню? Что это за женщина, такая взрослая и наконец-то должным образом одетая?
Только сейчас я заметила, что от нее исходит не только физическая сила, но и нечто другое. Мощь иного рода.
– Я правда так изменилась?
– До сих пор столько же трещишь, то есть слишком уж много!
Теган просияла.
– О, как ты, наверное, скучала по моей болтовне!
– Как и по твоей готовке.
– Ха! Так и знала, что ты меня с кем-то путаешь, – рассмеялась она.
Мы умолкли, просто глядя друг на друга. Утренний воздух будто стал плотнее, словно сам день начал наполняться вопросами, невысказанными мыслями, болью.
– Не пригласишь в дом? – спросила я.
Теган неуверенно пожала плечами:
– Он твой.
– Нет, Теган. Твой.
Она с улыбкой сунула руки в карманы.
– Чайник уже греется, – произнесла она по пути к черному ходу.
В доме мы разулись и оставили обувь сохнуть на коврике. Признаюсь, меня тронуло, что кухня ничуть не изменилась. У дальней стены – плита с неизменным тихо свистящим чайником. Старая угольная печь еще больше потемнела и потрескалась, однако по-прежнему давала уютное тепло. Покосившиеся стулья, стол, потертые коврики, комод – все было на месте. Я не устояла перед соблазном рассмотреть расставленные на полках бутылочки. Банки с фруктами и соленьями. Сушеные травы. Цветочные масла и настойки. Все аккуратно подписано.
– Ого! До сих пор их делаешь? – Я взяла темно-синюю бутылочку лавандового масла и, вытащив пробку, вдохнула аромат. – Какой прекрасный! Очень даже хорош.
– Я использовала твой рецепт, – отозвалась Теган и взяла кружки для чая. – И твои растения из сада.
– Но приготовила его сама.
Достав из холодильника молоко, Теган продолжила возиться со звякающими кружками и ложками. Волнение и радость схлынули, и теперь Теган присмирела. Как будто сперва дала слабину и проявила искренний восторг, а теперь обуздала чувства, закрылась и больше не подпустит меня так близко. По крайней мере, пока. Я напомнила себе, как одинока она была всю свою жизнь. Нельзя ждать мгновенного прощения или единения. Я сама оставила Теган и должна вновь завоевать ее доверие. Правда, меня беспокоило, что у нас нет времени на восстановление былой дружбы. Нешуточная опасность уже подобралась к самому порогу.
Сняв пальто, Теган повесила его на спинку стула, и в верхнем кармане что-то шевельнулось. К моему изумлению, оттуда вылез маленький белый мышонок. Он уставился на меня ярко-красными глазами, подергивая усиками.
– Это что… тот самый мышонок, которого я тебе подарила? – спросила я.
Теган привычно протянула руку крошечному зверьку, он запрыгнул на ладонь и, пробежавшись вверх, устроился на плече, где,