«Прекрати! Немедленно прекрати себя заводить, ты еле дышишь. Что вдруг за приступ педофилии?»
Фанни отвела, нет, отдернула взгляд от Романа и в смятении уставилась в окно. Мимо проплыло изображение золотого идола с непомерно большими глазами – реклама новой выставки в Лувре, рядом информация об обвальных скидках в каком-то магазине и еще анонс нового мужского парфюма Azzaro, но этот зеленоглазый потаскун, который с рекламного щита строит глазки всем женщинам, и в подметки не годится Ро…
«Угомонись, кому сказано!»
Секунду, это какая станция? Уже «Сюлли-Морлан»? Как быстро! До «Пирамид», где ей сходить, рукой подать. Она выйдет, а Роман поедет дальше, в дом, где он ютится в комнатке для прислуги, и Фанни не увидит его, быть может, никогда в жизни!..
– Извините, Роман, я вас перебила. Вы говорили, что ходите на рю де Валанс, в русскую библиотеку…
– Да. – Он кивнул рассеянно: за время долгого молчания Фанни успел погрузиться в какие-то свои мысли – о чем или о ком? – Хорошая библиотека. Я предпочитаю читать по-русски. Мой французский…
– У тебя отличный французский, – с жаром воскликнула Фанни. Ладно, она уже столько раз врала в жизни, что еще одна маленькая ложь ей, конечно, простится. А не простится – и наплевать, ведь это ложь во спасение. Чье спасение? Да свое, свое собственное. Свое спасение от надвигающейся разлуки с Романом.
– Вот спасибо, – сверкнул он глазищами, – а то меня мать запилила. Она в России преподавала французский, сейчас вообще говорит очень хорошо, почти без акцента. Мне до нее далеко.
Фанни чуть не ляпнула, что знает кое-какие слова по-русски: «я тебя люблю», «я тебя хочу», «трахни меня», «давай еще». Выучилась от Лорана. Сейчас повернуться к Роману и сказать ему сдавленным от желания голосом:
– Трахни меня!
Сказать по-русски!
Что будет?
Скорее всего, он достанет мобильник и вызовет «Скорую помощь». А если…
А если спросит:
– Что, прямо здесь? В метро?
А если он согласится?
Вагон пустой, только впереди дремлют два каких-то почтенных старикана. Они здесь с Романом практически наедине!
Поезд остановился на станции «Пон-Мари», и в вагон вошла девушка с бандонеоном[3].
Потом Фанни размышляла, как сложилась бы жизнь ее и Романа, если бы эта девица с бандонеоном в тот вечер не попалась им на пути. Может, вышли бы себе из метро, каждый на своей станции, и двинулись бы своей дорогой?
Неужели вся причина дальнейших радостей и бед только в музыке, в той музыке, которая вдруг зазвучала в вагоне?
Бедняжка Фанни, которой так и не суждено было узнать правду! Правду знает Роман, но это знание он унесет с собой в могилу.
А впрочем,