«Яков-царевич тому [так! без предлога! – В.Д.] Арко Арковичу пришел. “Ну, что, – говорит, – Aрко Аркович – Данило Игнатьич, вот унес мою жену Кощей Бессмертной. Как с этим Кощеем Бессмертным сделать?” – “У Кощея Бессмертного, – говорит, – нигде у него шмерти нету. Есть только у него шмерть – за тридесятыми горами, и за тридесятими морами, при десятом царстве есть остров. На этом острову стоит ящик. В этом ящике есть заяц. Этот ящик откроешь, этого зайца убъешь; потом там опять будет ящик. Этот ящик откроешь – в этом ящике будет утка. Эту утку убьешь; под этой уткой есть яйцо. Это яйцо вожьми и сюда привези. Я тебя сам научу, как делать. На своем коне ти эти мора не переплувешь, я сам тебе коня дам”. Арко Аркович вишол на двор, свистнул, гаркнул молодецким покриком, богатырским пошвистом. Конь бежит – жемля дрожит, из ушей дым столбом, из рота пламя пущенное, из диры головни вилетывают. Как разбежался, так и стал перед ним как вкопанный. “Ну, – говурит, – бери этого коня и поезжай”. И дает ему шаблю».
Так все же – какое место в данной архаичной мифологической иерархии занимает Кощей Бессмертный? И кто же он такой на самом деле? Слышу, слышу уже в ответ нетерпеливые голоса: наимерзейшее существо этот Кощей – особенно в исполнении киноактера Георгия Милляра в фильме-сказке, поставленном Александром Роу, или на картине Виктора Васнецова (рис. 16). Что ж, давайте попробуем беспристрастно разобраться в сей непростой проблеме. Имя Кощей принято связывать со словом «кость»: дескать, такой он худой, одни кожа да кости, живая мумия просто (если не «живой скелет») – вот и получается Кощей – Костяной мешок. Между прочим, в сказках о Кощее «костью» («коской») именуется не сам владыка Царства Бессмертия, а его антагонист – положительный герой, побеждающий сказочного монстра (скажем, тот же Иван-царевич). Например, в сказке, открывающей цикл о Кощее в собрании Афанасьева, повествуется:
«Вдруг Кош Бессмертный входит в дом и говорит: “Фу, фу! Русской коски [кости] слыхом не слыхать, видом не видать, а русская коска сама на двор пришла? Кто у тебя был?..”»
Здесь «костью» («коской») прозывается не только один Иван-царевич, но даже весь русский народ. Поэтому по поводу Кощеевых эпитетов и пришитых ярлыков можно очень даже поспорить. Конечно, злокозненность Кощея так же неоспорима, как и его бессмертие. Но вот интересная (и пока что не объяснимая удовлетворительно) особенность, хотя на нее и обращали внимание многие исследователи фольклора. Несмотря на всю свою непривлекательность, Кощей Бессмертный – не насильник. Да, он большой охотник до русских красавиц и молодых женок, похищает их при каждом удобном случае, но никогда не творит над ними насилия. Напротив, всяческими уговорами и посулами (иногда до смешного доходит!) он пытается склонить их к добровольной любви и законному браку. Этим он чем-то даже напоминает одного из главных героев карело-финской «Калевалы» – мудрого старца и рунопевца Вяйнямёйнена: