Тот терпеливо посмотрел на меня, опираясь на стойку бара руками и нависая надо мной.
– Кофе, например? Ты же коньяк даже пить не умеешь. Морщишься, после каждой рюмки головой мотаешь… Слушай, – он открыл дверцу холодильника, достал оттуда желтый сверток и положил его в микроволновку, – тебе нужно закусить. Давай так, я тебе гамбургер за счет заведения, а ты расскажешь, что тебя заставило торчать здесь и надираться в стельку.
– Нечего рассказывать. Я уже говорил тебе, что жду здесь друга. А он задерживается, – я достал телефон, часы показывали две минуты десятого. Потом глянул на микроволновку и сглотнул слюну. – А от гамбургера за счет заведения не откажусь. Но потом ты снова нальешь мне выпить.
Я чувствовал, что мне нельзя трезветь. Не затем я сюда пришел. Мне нужно отключиться. Необходимо.
Глухие удары волнами прокатывались по полированной крышке гроба. Зеркальные струйки воды извивались на сгибах черного дубового ящика, скрывавшего от меня любимое лицо, которое я теперь никогда больше не увижу. Мужчины в поношенных одеждах опускали гроб в могилу, сырые стены которой оползали и блестели в косом свете серебристой полоски утреннего неба над горизонтом.
Окна бара засветили фары машины. Возможно, Тим наконец приехал.
Микроволновка звякнула, оповещая о том, что гамбургер готов, а я посмотрел себе через плечо, думая, что это зашел Тим. Бармен хозяйственно взял тарелку с гамбургером полотенцем и поставил передо мной.
– И чашку кофе, пожалуйста. «Самого дорогого», – добавил я со злой иронией обращенной ко всему миру, что больше не существовал для меня. – «Если есть».
Бармен засмеялся и начал готовить кофе.
– Дорогого нет, но на вкус это не повлияет. У меня отличный кофе.
Я откусил гамбургер и почувствовал, насколько сильно проголодался. Через минуту бармен поставил рядом со мной чашку приятно пахнущего дымящегося кофе и покинул барную стойку. Его подозвали парни, обсуждавшие футбольный матч. Скорее всего, чтобы заказать еще несколько литров пива и пачку чипсов.
Проглотил последний кусок и протолкнул его глотком кофе. Есть больше не хотелось и оставалось теперь лишь вернуться к коньяку. Я жестом подозвал к себе бармена. Он подошел почти сразу.
– Так и не появился твой друг?
– Слушай, заканчивай.
– Повторить?
– Да. Коньяк. Тебе ведь хочется заработать денег, верно?
В бар снова проник шум дождя.
– Я всегда не против заработать, просто тебя уже несет. Сколько бы ты ни выпил, лучше не будет. Это заблуждение, что выпивка заглушает негативные эмоции. Она их прячет, но они остаются.
– Все верно, – услышал я за своей спиной знакомый баритон.
Я обернулся. За мной стоял Тим в промокшем пиджаке и смотрел на меня с нескрываемым сожалением.
– Тим!
– Сколько