И вместе, и поодаль,
Такую жизнь прожить – не поле перейти.
Не поле перейти…
И странно так повеет
Из запертой двери невпущенный сквозняк.
Он больше не придет,
Но сердце ждёт и верит,
Что он ещё в пути, ведь без него – никак.
Космическое
Над океаном Тихим бушуют ветры,
По океану Тихому бродят штормы,
А я в отчаянии рву веточку вербы,
Несу на алтарь богам, которых не помню.
Несу на алтарь богам, в которых не верю,
Но знаю, что в пространстве двух полушарий
Над спящим тобой в ночи отворятся двери
Пяти миллионов лет любви и печали.
В пяти миллионах лет голубых рассветов,
В пяти миллионах лет багровых закатов
Есть наши девять с кусочком – жалкая лепта!
Но кто-то и наши годы вспомнит когда-то.
И так же, как я, вглядится в тусклое небо,
Откуда ветры рвутся в седое море,
И скажет: «Не надо мне ни зрелищ, ни хлеба,
Мне лишь бы не потерять Его на просторе».
Песня ожидания
Я тебя на поезд провожу,
Ты уедешь за седьмое море,
Разлетишься птицей на просторе,
Вслед тебе глаза все прогляжу.
Я останусь в чуждой стороне,
Здесь с тобой она была роднее,
Небо выше, почки зеленее
И пейзаж мечтательней в окне.
Был мой взгляд упрямей и смелей,
Губы ярче, может быть моложе?
Паутинкой на усталой коже
Ляжет тень от замкнутых дверей.
Буду я с будильником-котом
Ждать весны неспешного прихода
И того заветного восхода,
Что тебя вернёт в остывший дом.
Танго без тебя
Сегодня пусто в доме без тебя,
Аврал в душе и нет рукам приюта –
Хватаются они то за компьютер,
То воду льют в цветы, их не любя.
Еду готовят, потому что надо есть,
Занять пространство вечера под ужин,
Хоть по-хорошему он никому не нужен,
Ну, разве что предлог за стол присесть.
Ну, а ногам неймется танцевать,
Чтоб в опьянении сладостного вальса
Мне снова этот милый трюк удался –
Кого-то, как тебя, к груди прижать.
Разговор Вальтера с Христом
В иных широтах злая зима без снега,
В его созвездии – лето и красота,
Худой старик – дитя золотого века –
Сегодня ночью Вальтер встретил Христа.
Христос сказал ему: «Здравствуй, мой добрый Вальтер!
В меня не верил ты, но достойно жил,
Не накопил добра, не тужил про завтра,
Лишь пса-бродягу только и приручил.
Ты пил свой мате[3], песо едва хватало,
Гонял мопед, как уличный мальчуган,
Соседи вдруг поймут, что тебя не стало,
Но раньше всех – бездомных весёлый клан.
Залезут в дом, как пчёлы в забытый улей,
Растащат утварь всю по своим углам,
И