А в сердце – от стихов до прозы,
Былое все покрыл туман.
Зачем я вновь ему явилась?
Зачем звала пойти с собой?
Сменил ль из нас кто гнев на милость?
Из сердца вытек старый гной?
К друзьям он: "Помогите, братцы!".
Его душа ко мне рвалась.
Нам не судьба была расстаться,
И можно все вернуть сейчас.
Эхо
Вздыхая мерзко и надменно,
Заочно клялся мне в любви.
А на словах так вдохновенно
Писал: "Ты сука, тварь, уйди…".
И каждым словом больно ранил,
Себя в грудь бил: "А что? Я прав!"
А где-то птицы заклинали:
"Уйми свой пламенный пожар!".
За каждым словом – слезы чьи-то.
Мои, твои… Да наплевать.
Как быть мужчиной – позабыто.
Не хочешь, впрочем, вспоминать?
Кричи, ругайся. Все вернется.
Да только будешь воспевать
То, что ругал в восходе солнца,
И на заре мечтал прогнать.
Давай же, мучай свое сердце,
Я посмотрю: мне не смешно.
Но почему-то, чтоб согреться,
Бежишь ты под мое крыло.
Пустить тебя? Смеешься, что ли??
И кем себя ты возомнил?
Ты так хотел той самой воли,
Но белый свет теперь не мил?
Иди, гуляй, живи, как хочешь,
Я не стремлюсь тебя понять.
…
Сквозь времена, средь ровных строчек,
Всплывут слова твои опять.
Всплывут, да только ненадолго,
Простить могу твои слова.
От старых ран совсем нет толку,
Когда исчезла пустота.
Танцы на паркете
Горели свечи на паркете,
Слегка мерцали огоньки.
Меня, издалека заметив,
Он шел – взглянуть в глаза мои.
И этот тихий, робкий вечер,
Сменился утром в ритме танца,
Была не первой эта встреча,
Но первая – чтоб не прощаться.
Горели свечи одиноко,
Мерцал паркет под их свеченьем,
Мой взгляд бы вдохновенно-строгим,
Его же – утонул в забвеньи.
Еще шаги. Еще звучала,
Та музыка – лишь для двоих.
Такому танцу нет начала,
А завершаться он привык.
Но нет такого окончанья,
Чтоб попрощались, разошлись,
Чтоб заглушали боль печалью,
Хоть две души стремились ввысь.
Решили все, кто рядом с нами,
Не для того был танец дан,
Чтоб кто-то темными делами
Тянул с собой в самообман.
Выбор
Не лгут ни карты, ни предчувствия,
А лжет лишь разум. Как всегда.
Терзают больно мысли грустные,
Но смоет их