В общем, фотографировать расписного мужика и его сопровождающих она не стала, тем более что, обсохнув на солнце, они ушли обратно на корму. Яхта уже подплывала к пирсу, с которого началось их путешествие.
Сходя на берег, Полина чуть не столкнулась с семейной парой – усталой, даже измученной женщиной, которая бережно вела под руку мужчину на протезе. Снятую майку он держал в руках, и Полина, извинившись и обойдя их стороной, успела заметить, что у него на груди тоже есть татуировка – солнце, встающее из-за гор, и непонятная надпись.
– Что-то нам сегодня на зэков везет, – в сердцах сказала она, нагоняя ушедшего чуть вперед Никиту.
– Каких зэков? – не понял он.
– Да полный корабль мужиков с татуировками. Смотреть неприятно.
– Если вы про мужчину на протезе, то он – не сиделец. Он из Афгана.
– Откуда вы знаете? – Полина даже опешила от столь неожиданного предположения.
– Такие татуировки делали те, кто в Кандагаре воевал, – пожав плечами, ответил Никита. – А цифры – это номер части и год. 1987-й.
– А тот, второй, на котором живого места нет?
– Вор в законе.
– Кто-о-о?
– Мужик с охраной, который вместе со мной купался, а потом на носу яхты обсыхал.
– С чего вы взяли, что он – вор в законе? И что эти двое – его охрана?
– Полина-а, так это ведь видно. – Он насмешливо посмотрел на нее. – На нем же все написано. Семь ходок. Явный авторитет. Ну, может, не вор в законе, но смотрящий, так точно. И эти двое с него глаз не сводили.
– Но они же чистые, без татуировок.
– Ну и что? Им по статусу не положено. Это охранники. Он купаться с яхты, и они за ним. И ходят по бокам, и глазами все время по толпе шныряют, как бы чего не вышло.
– Ой, а я их сфотографировать хотела. – Полина остановилась посредине струящегося по набережной людского потока и взялась руками за щеки, тем же жестом, что и Оля. Никита усмехнулся.
– В лучшем случае, у вас бы не было вашего телефона, которым вы фотографируете, – серьезно сказал он. – В худшем, они бы вас в порядке воспитательной работы в море сбросили. Вы так никогда не делайте, ясно? Это не шутки.
– Ладно, не буду, – пообещала она, и они пошли дальше.
По мере приближения к пляжу Полину все больше охватывало странное чувство жалости, что морская прогулка оказалась такой короткой и осталась позади. Она вдруг снова ощутила теплый соленый ветер на своей щеке, услышала негромкий голос Никиты, рассказывающего о Золотых воротах, увидела солнечные блики на зеленой, кристально чистой морской воде, подмигивающие ей, как дьявол из преисподней.
Все, что происходило с ней, было так не похоже на повседневную рутину, в которой, как в сетях, билась и задыхалась ее жизнь, что она каждой жилкой тела чувствовала скоротечный бег времени. В Коктебеле она жила уже четвертый