Габриэль затянулся сигаретным дымом. Дураком он не был и сразу же понял, к чему клонит начальник.
– Под сокращение попадаю я, вы это хотели сказать?
– Понимаешь, мне не хотелось бы делать что-то принудительно. Видишь ли… Чтобы держать тебя на работе, мне надо все время подделывать медицинскую документацию. А если с тобой что случится? Ведь спросят с меня!
– Я понимаю.
– Ну, уволю я пару старлеев, Лешу и Андрея… Но у обоих семьи, маленькие дети. На что пацаны будут жить? А про твои доходы все знают, хоть опять же и молчат. Конечно, мы в курсе, что ты за человек и какие суммы тратишь для нашего же отдела. Ребята стали на хороших машинах ездить, да и все прочее…
Только ни один человек сам до конца не знает своего нутра, особенно в тяжелый период времени. Если я сейчас уволю Алексея, ты дашь гарантию, что он, дабы его семья не осталась без средств к существованию, не настучит на тебя, мол, есть более подходящие кандидаты на вылет? Начнут ведь копать и сразу нароют, что у тебя бизнес параллельно с работой в органах. И тогда уже не с почестями, а поганой метлой… И меня вместе с тобой… Причем будут правы. Извини, друг, ничего личного.
Начальник на самом деле выглядел весьма расстроенным.
– Вы не оправдывайтесь, я все понимаю. И не буду никого подводить. Конечно, я по всему прямиком попадаю под сокращение. Спасибо, что дали доработать хоть какое-то время, не бросили в трудную минуту. И что по-человечески поговорили, объяснились.
– Габриэль…
– Больше ничего не говорите! Я сегодня же напишу рапорт. По своему желанию.
– Спасибо. Мы тебе такие проводы организуем! – У генерала блеснула слеза.
– А вот этого не надо! Я хочу по-тихому уйти, – сразу же предостерег Габриэль.
Так его занятие любимым делом разбилось о реформу в органах внутренних дел.
В тот вечер он крепко напился со своим другом Константином Беляевым в одном из ночных клубов. Гремела музыка, мелькали разноцветные огонечки, вокруг шестов извивались полуголые девицы. Клуб был со стриптизом, но Габриэль даже смотреть сейчас на женские прелести не мог.
– Тошно мне, пакостно на душе, Костя! Вот понимаю, что прав генерал, но не могу не думать: словно предали меня. Ведь мне всего сорок три года, я полон сил и здоровья…
– Ну, здоровья, допустим, уже не очень, – не согласился Константин, сам-то наблюдающий за девицами.
– Следовательскую работу я выполнял, справлялся. Труд очень тяжелый, но ко мне не было претензий. Ужасная несправедливость!
– Вот именно, труд тяжелый. И с такой прорехой в здоровье ты бы рано или поздно окончательно себя доконал. Так что брось, Габриэль! Что ни делается – все к лучшему. Не то сломался бы когда-нибудь прямо на рабочем месте. Пусть теперь молодые дерзают. Выпьем!
– Чин-чин! – кивнул Габриэль.
– Ты