– Зачем?
– У нас сценарий, – загадочно ответила девчонка и пошла дальше. Скоро все участники торжественной церемонии были «украшены» железными кругляшками с надписями «Теща», «Тесть», «Друг», «Брат». На мой взгляд, весьма полезное начинание. По крайней мере, мне хоть стало ясно, кто есть кто. А то ломай голову, кем Вовке приходится мужик с бегающими глазами алкоголика, одетый в жуткий костюм, купленный, очевидно, в начале 60-х. А костюм-то не коньяк, лучше от возраста не делается. Зато теперь и мучиться не надо, смотри на лацкан и читай: «тесть». И носки у него страхолюдские: красные, с люрексом. Где только отрыл этакую «красотищу»? Тут вдруг до меня дошло. Тесть! Вот кошмар! Этот пьянчужка отец Наты, а долговязая, всем недовольная тетка с пронзительным, командирским голосом, проникающим до печенок, – его жена, то бишь Вовкина теща. О господи, спаси Костина! Неужели он настолько влюбился в эту невзрачную девицу, что не пригляделся к родственникам? Ведь не зря народная мудрость гласит: хочешь узнать, какой будет твоя жена в старости, посмотри на ее мать! Хотя Ната, очевидно, пошла в отца, во всяком случае, «жерди» она едва достает до груди, и что совсем отрадно, в отличие от не закрывающей ни на минуту рот мамашки Ната молчит.
– Идемте-идемте, – продолжала безостановочно командовать мамаша, суетливо выстраивая всех парами, – давай, отец, становись за Наткой, мы должны вторые идти, мы тут главные, потом сестра, эй, Магдалена…
Девочка, только что раздававшая значки, встала в шеренгу. В результате всех пертурбаций мы оказались замыкающими.
Маменька окинула хищным взглядом процессию и заорала:
– Это что?
Я обернулась и увидела страшно довольных Кирюшку и Лизавету, которые держали на руках улыбающихся мопсих. На банте, украшавшем Аду, был прикреплен значок «Подруга», Муля стала обладательницей надписи «Шурин».
– Это что?! – продолжала вопить теща Костина.
Я проглотила смешок и ответила:
– Мопсы.
– Мопсы? – переспросила милая родственница, делая ударение на букву «ы». – Мопсы? Немедленно уберите, нам мопсов не надо, без мопсов обойдемся. Это свадьба, а не хаханьки!
– А мне кажется, что на свадьбе положено смеяться, – вздохнул Сережка.
– Унесите собак в машину, – попросила я.
– Они тоже хотят посмотреть, – хором ответили Кирюша и Лизавета.
Внезапно младшая сестра невесты, девочка со странным для российского уха именем Магдалена, подошла к нам и восхищенно воскликнула:
– Ой, какие классные! Жирненькие, складчатые, можно, я их поглажу, у меня руки чистые!
– Валяй, – в голос воскликнули Кирюшка и Лизавета.
Те, кто начинает нахваливать Мулю и Аду, вмиг становятся друзьями наших детей.
– Не трогай собак, у них глисты, – взвизгнула маменька.
Кирюша явно хотел ответить: «У тебя у самой солитер!», но Лизавета наступила ему на ногу и приветливо сказала Магдалене:
– У нас дома еще две собаки есть: Рейчел и Рамик.
– Клево! –