Попы здешние владеют многими деревенскими государевыми участки, кроме церковной земли, и из них не хотят против указу твоего, государева, с тех тяглых земель с другими тянуть в равенство в заводском деле и не платят. И для оных допросов посылаю, а они от того с рогатинами отбиваются, и в допрос не идут, и не хотят слушать и платить от тяглых земель[297].
Не мог Геннинг примириться и с привилегией их многочисленных детей бездельничать, в то время как окружающие крестьяне изнывали от непосильных работ и поборов и бежали за шведский рубеж. Заводам нужны грамотные люди для обучения в ружейном деле, в «фурмованье», в точенье и сверленье пушек, для рисования шпажных клинков и для делания «гефезов», – а их нет. Между тем у попов, дьяконов, пономарей и дьячков много сыновей, «которые, кроме гулянья и драки, никакой работы не имеют и на завод итти не хотят». «Без таких людей быть невозможно» или «И с такими ослушниками как повелишь?» – прибавлял в конце своих донесений инженер-директор[298].
Геннинг знал, что его доношения не придутся по вкусу тем, чьи интересы им затрагивались, и тем не менее он считал себя обязанным довести свое мнение до сведения царя: «Лучше в[ашему] ц[арскому] в[еличеству] правда принести, нежели молчать». И он был, конечно, прав.
Вскоре Иов, митрополит Новгородский, обеспокоенный распоряжениями инженера-протестанта, директора Олонецких заводов, и его предложениями царю, обращается к непосредственному начальнику Геннинга, адмиралу Апраксину, с просьбой о защите интересов церкви и вверенного ему [Иову] духовенства. «Смиренный Иов, митрополит, от души усердствует» – так писал он в своем обращении к «благочестивейшему и велелепнейшему господину, господину светлейшему адмиралу, христовы же церкви истинному защитнику и нам в дусе святем любезному сыну и искреннему благодетелю, сиятельнейшему графу Федору Матвеевичу» в следующем, 1715 году, 25 октября[299]. Защитник феодальных прав церкви, смиренный митрополит вынужден был, по его словам, обратиться к графу Апраксину, будучи «стужаем» мольбами и страданиями своей паствы, «безмерными слезами обидимых от олонецкого коменданта Геннина того уезда бедных церковных причетников». Служители врученной его попечению епархии имели к тому большие основания, ибо «не точию дьячки и пономари и их дети в плотники и во всякие земские изделия, но и священники с ними ж в ряд непременно от оного Геннина вземлемы, и за караулами держимы, и в заводских несносных работах многовременно томимы, и жестоко оскорбляемы суть». Мы видели из доношений Геннинга, для каких должностей предназначал он на заводах грамотных детей духовенства. Только для привыкших к тунеядству, гулянью, дракам [– только для таких] молодых людей заводские «многовременные» работы были «несносны». Иов не мог равнодушно «слышати и видети» «оных бедных церковников горьких слез и стужений непрестанных». Геннинг же, наоборот, был суров и неумолим к слезам тунеядцев и