– Труба, пригнись! – гаркнул Шершень, сместил дуло «глока» влево и быстро спустил курок.
Человек в бандане качнулся одновременно с приглушенным хлопком. На черной «косухе» в области сердца распустилась багровая роза. Пистолет брякнулся на асфальт, и мужчина схватился за грудь, прикрывая широкой ладонью рану. Волосатые пальцы, торчащие из обрезанных перчаток, окрасились кровью. Второй рукой он попытался ухватиться за раскрытую дверцу «Опеля», но сумел поймать только пустоту. Тело рухнуло лицом вниз и осталось лежать без движений.
Шершень шагнул вперед, удерживая «глок» перед собой. Кавказец, воспользовавшись предоставленной ему форой, укрылся за корпусом автомобиля. Сдаваться без боя он явно не собирался.
– Труба, жив? – не оборачиваясь, бросил Шершень, делая еще один осторожный шаг.
– Жив. Даже не зацепило. Все пучком.
– Заходи справа. Прикрой меня.
«Бегунок», поначалу растерявшись, метнулся к своему мотоциклу, однако вскочить на «стального коня» так и не успел. Кол моментально взял парнишку на мушку. Тусклый лунный свет выхватил из полумрака надпись «Найк» на бейсболке.
– А ну, на землю, сучонок! – приказал он. – Без глупостей! Любое неверное движение, и я вышибу тебе мозги!
– Вы че, легавые? Я ничего не делал… Я ни при чем…
– На землю! Ложись, я сказал! Начать считать до трех?
– Не… Не надо… Я все понял…
Осознав, что все происходящее никак не похоже на шутку, «бегунок» послушно растянулся на мокрой траве и для верности даже сложил руки на затылке. Его пальцы нервно подрагивали. Поднимать глаза на подошедшего к нему вооруженного мужчину он побоялся. Кол поставил ногу в высоком шнурованном ботинке на спину парнишке и оглянулся.
Шершень и Труба с двух сторон приближались к «Опелю». Бородатый кавказец поджидал их в засаде. Шершню казалось, что он даже слышит его тяжелое напряженное дыхание. С момента начала перестрелки прошло не более полутора минут, но им следовало поторопиться. Выстрелы наверняка кто-то слышал и, естественно, поспешил вызвать ментов…
Он жестом подал знак подельнику. Труба кивнул, прицелился в заднее колесо «Опеля» и выстрелил. Кавказец не мог не среагировать на этот отвлекающий маневр. Шершень рванул вперед, приземлился на левое колено, немного проехался по мокрому асфальту и в следующую секунду увидел направленное ему в лицо дуло пистолета. Кавказец оказался гораздо искушеннее в перестрелках, чем можно было предположить. Вспышка выстрела ослепила Шершня, но за считаное мгновение до этого он растянулся на асфальте, уходя