Глеб посматривал на меня исподлобья, потом усмехнулся.
– Вкусно.
– Это вместо «спасибо»?
– Ну, это само собой. Я умею быть благодарным.
– Я заметила.
– А ты мне так и не ответила.
Я непонимающе посмотрела.
– Муж-то есть?
– А это имеет какое-то значение? – Я взглянула на него сурово.
Глеб дёрнул плечом, даже не стараясь спрятать ухмылку.
– Да так, интересуюсь просто… Вдруг заявится и всё дело нам испортит?
– Не испортит. Лучше бы ты о деле и думал, а не о всяких глупостях.
– Так я и думаю. Кофе у нас ещё есть?
Чужой наглости можно было поражаться, но так как Мартынов с места не двигался и только смотрел на меня, пришлось самой встать и налить ему кофе. Еле удержалась, чтобы кофейником его не огреть. Даже удивительно, никогда раньше не испытывала такой злости по отношению к практически незнакомому человеку. А вот этот просто выводил из себя одним своим видом.
– Значит, мужа нет.
– Что ты пристал?!
– Ну, как… – Он расхохотался. – Как говорится, вы привлекательны, я чертовски привлекателен…
– Это кто тебе сказал? Бывшая жена, у которой мозгов нет?
Смех затих, но улыбаться Глеб не перестал и лишь посетовал:
– Вот ведь язва.
Я вернулась к столу и стукнула по столу чашкой.
– В общем, так, если ты ко мне начнёшь приставать…
– То что?
– То я позвоню в милицию. Тебя сдам, как сексуального маньяка, а заодно расскажу обо всей этой истории.
– И потеряешь квартиру.
– Зато от тебя избавлюсь! – Больше не взглянув на него, я направилась в спальню, только пробормотала себе под нос, но так чтобы Глеб непременно услышал: – Навязался на мою голову, мачо провинциальный!
Он рассмеялся, а я хлопнула дверью.
4
Спустя час я из спальни выскочила, ликуя и размахивая нужной бумажкой.
– Вот!
Глеб, который как раз с интересом разглядывал мои картины, выстроенные рядком возле стены, оглянулся через плечо.
– Что?
– Генеральная доверенность, которую ты оставил своей жене на продажу квартиры! – Я снова бумажкой помахала и посмотрела на Мартынова с торжеством. Мол, игра окончена, дальше водить меня за нос у тебя не получится! Но он совершенно не впечатлился, вместо того, чтобы заволноваться и начать просить у меня прощения за дурацкий розыгрыш, кивнул на картины.
– Ты рисуешь?
– Рисуют дети в детском саду. Я пишу.
– Художница, что ли?
– Да. Глеб, ты слышишь меня? Я доверенность нашла!
– Поздравляю тебя. И что там написано?
– Ты издеваешься?
– Даже не думал. Вот эта мне нравится. Это с нашей крыши?
– Не с нашей, а с моей, – тут же поправила я его. – Ты обещал.
– Да