– Простите великодушно, милая дама, – обратился Толстяк к Ил, – это заведение и есть «Вшивая собака»?
Но та не успела ответить. Старик зло посмотрел на нее и втолкнул Толстяка в двери.
Ил тут же обратилась к Звязи, но та опять запросила код доступа. Тогда Ил жалобно вздохнула, достала из кармана зеркальце, поправила прическу и решительно шагнула в темный проем двери.
Вшивая собака
Странно, но за все время, пока я тут сидел, в обычно шумной и многоголосой «Вшивой собаке» было совершенно пусто. Лишь угрюмый маленький бармен по прозвищу Цимба в грязной оранжевой майке одиноко стоял за стойкой и лениво отгонял назойливых мух. Вообще-то содержать здесь пусть и самую паршивую забегаловку не имело никакого финансового смысла. Но на заднем дворе двое помощников Цимбы принимали наворованные местной публикой цветные металлы – да и не только металлы – расплачиваясь все теми же «огнетушителями» с самогонкой. Ходили слухи, что Цимба поторговывает и наркотой, но от этой стороны жизни я всегда старался держаться подальше.
Мне не было необходимости сообщать Ночи, что происходит в заведении: с моего разрешения, она все видела моими глазами. Правда, разговаривать мы не могли, но она посылала мне сообщения. Прямо на столе тусклой бегущей строкой появлялись размашистые сиреневые буквы. Про себя я их называл эсэмэсками.
Наконец в этом задрипанном баре появились два совершенно неуместных здесь персонажа: прилично одетый невысокий молодой толстячок с блестящей лысиной и невообразимыми бакенбардами и совсем юный долговязый франт с элегантной тростью.
Толстячок тут же направился к бармену и поинтересовался:
– Извините, любезнейший, это и есть «Вшивая собака»?
– Чувак, ты чё читать не умеешь? – насупился бармен, – это бар «Ротшильд».
– Ладно, ладно, – вступил в разговор Юный Франт, – «Ротшильд» так «Ротшильд», плесни лучше чего-нибудь алкогольного.
И взяв свои стаканы со стойки, парочка уселась за стол в дальнем углу.
«Ха—ха! – сообщила мне строка, – знаешь кто это? Утро и День! Надо же, тоже приперлись, только братца Вечера и не хватает»
Я снова посмотрел на парочку, пытаясь определить, кто есть кто.
«Полный – это День, – сообщила строка, – а второй… о! Ты видишь его юношей? Забавно! Вообще-то это Утро и для всех он выглядит по—разному. Не обращай на них внимания, они здесь за тем же, что и ты».
Между тем, странности продолжались: в помещение вошла женщина. Нет, во «Вшивой собаке» бывали женщины, но лишь тогда, когда уже переставали, собственно, ими быть. Вошедшая на них совершенно не походила. Ну, разве что ее ужасное платье с огромными накладными карманами. Никогда не думал, что нормальная