– Вы правы снова, к вам едет рыцарь, вернувшийся из Теней.
Я здесь? Не здесь?
Я здесь? Не здесь?
Не утолю печалей.
Я слышал где-то смерти весть,
Оглохнув от молчанья.
Войди, откройся, светлый лик
Приимного покоя!
Я стал рабом, я в дверь проник,
Став для себя изгоем.
Я там, где вера не смогла
Расстаять бледной тенью.
(Я был сожжен, увы, дотла
Любовью глаз оленьих).
И будет мрачен, сух и дик,
В тонах багряных
Вой пустоши, где я приник
К земле обетованной.
Юродивый
Не любил, а убил, —
Зачем держал?
Вожжи взял:
Уронил, зажал, смял.
– Мама, юродивый —
Это уродливый?
– Это человек такой,
Богу угодливый.
Тенью в углу двора
Неприметной,
Прячу лицо в ворот
От ветра.
Сусальный ангел
Не смотри, ангел маленький,
На кукол голеньких,
Треснули мои часы-ходики,
В браслете распались сердолики.
Призвать бы ангела сердобольного,
Чтоб пожалел нас, убогоньких,
С ролью избитой, плохонькой.
Растопи, ангелок, свою печечку
Детям с личиками старушек,
Подари еще одну вечность,
В обмен на мешок игрушек,
И садик из марципанов,
И коробку атласных бантов,
И прочее, и так далее,
Все, ангел, миленький, улетаем?
Не смотри, ангел маленький,
На куколок глупеньких,
Кукол голеньких,
Вот и треснули мои часики,
Сломались мои ходики.
Бесова елка
Ничто не вернется, ни розы, ни пепел,
Ничто, ни «должно», ни «могу»,
Здесь все преходяще, как ветер,
Лишь черти кружат на снегу.
Не надо, не смей, не заглядывай в щелку,
Отравишься зельем утрат,
Там боги играются в куклы под елкой,
Как некогда двое ребят.
И время там вмерзло в оконную наледь,
Стеклянный, фарфоровый взгляд,
Иглой патефона застывшая память,
И ангелы в ветках не спят…
Поклонение Сатурну
В порыве обмануть судьбу,
Сомнения и разум выключив,
Говорю: Сатурн, будь милостив!
Он: Рад бы, да не могу.
Я уже одной ногой в Космосе,
А он в ответ ни гу-гу,
Я уже другой ногой в Господе,
А он все одно: не могу.
Я несу ему цветы алые,
А он смеется и свинцом давит,
И в безличье великой пропасти,
Хромоногий, сопровождает.
Алес, Шани, хромой ты кот,
Смотри, безликий, я – слепой крот,
Тыркаюсь, кувыркаюсь,
Не бьюсь,