А сейчас, сидя на лошадях в отдалении от крепости, люди любовались на дело рук своих.
– Ну, вот мы и дома.
Никем особо не понукаемые, лошади, почувствовав близость дома, шустро потрусили по дороге, прямо к воротным крепостным проемам. Попадавшиеся навстречу родовичи, занятые своими делами после рабочего дня в общине, приветливо кланялись проезжавшему боярину. Монзырев кивал в ответ, иногда перекидываясь добрым словом с ними. Въехав в крепость, поздоровались с мужиками, выставленными для охраны городища, одетыми в бронь, со щитами и копьями в руках. Проскакали за частокол, с удивлением увидели почти построенный за неделю отсутствия терем в центре поселения. Несмотря на позднее время, плотницкая бригада все еще трудилась над его созданием. Рядом с постройкой о чем-то спорили Вестимир с Людмилой и Ищенко. Соскочив с лошадей, сразу же попали к ним в объятия. На немой вопрос Монзырева волхв, улыбаясь, сообщил:
– Не можем же мы допустить, чтобы родовой боярин все еще проживал бы в печенежской юрте.
– Командир, как поездка?
– Все путем, Андрей, – ответил Монзырев, с интересом разглядывая терем, его пока еще пустые проемы дверей, окон и отсутствие крыльца. Подумал про то, что скоро вся деревня будет пестреть новыми избами.
– Ну что ж, с почином тебя, Глеб Егорыч, – вслух сам себе сказал он.
– Что, Николаич, «Место встречи изменить нельзя» вспомнил? – зазубоскалил Андрей.
– Вспомнил, что пора тебе еще ходку в Курск сделать, да до распутицы вернуться успеть.
– Съездим, чё нам, диким кабанам… как говорится. Пойдем лучше, с приездом хмельным медком потешим себя, – залихватски повел плечами Андрюха.
Только сейчас Монзырев заметил, что тот явно уже был под хмельком.
– Да диким кабанам-то ни чё. А вот нам с тобой – чё.
Глянув на Монзырева, Андрюха понял, что тот намекает на рассказанный как-то им же самим случай про них с Семибратовым.
Перед Новым годом, как и положено в Российской армии, в воинской части была запарка, причем запарка конкретная, по всем направлениям. Судя по всему, охреневшее начальство наверху, в преддверие веселой встречи десятидневных каникул, двадцать шестого декабря