– Сейчас мы с тобой на время расстанемся, – произнес дядя, когда мы сошли с поезда в Чикаго. – Ты иди домой, помирись с Мадж и жди детектива. Я тебе позвоню.
– А потом? – спросил я.
– Может, встретимся еще, если ты спать не ляжешь. Обсудим, что дальше делать. Узнай у этого детектива и у Мадж все, что сможешь.
– Ладно, но почему бы и тебе со мной не пойти?
– Чем меньше мы с Мадж будем видеться, тем лучше. По телефону она говорила нормально, но навязываться не стоит.
– Я не хочу оставаться с ней. Может, мне тоже комнату снять? Мы могли бы вообще жить вдвоем, если будем работать вместе…
– Не сейчас, Эд. Не знаю, как там дела у вас с Мадж, но тебе нужно пожить дома хотя бы до похорон. Я буду плохо выглядеть, если ты уйдешь сразу, ясно?
– Да, ты прав.
– Мадж разозлится, станет винить меня, и мы оба окажемся у нее в немилости. Когда ведешь расследование, важно сохранять хорошие отношения со всеми фигурантами, понимаешь?
– Мама ни при чем, – заметил я. – Они с папой цапались время от времени, но чтобы убить…
– Я не это имел в виду. Я тоже считаю, что она ни при чем, просто поживи дома, ладно? Чтобы у нас там был свой человек. Постарайся поладить и с ней, и с детективом, чтобы мы могли задавать им вопросы, когда те возникнут.
Мама находилась дома одна – я не стал спрашивать, куда подевалась Гарди. В незнакомом мне черном платье, заплаканная и почти без макияжа, не считая помады, слегка размазанной. И говорила она каким-то не своим голосом, как полумертвая. Я почувствовал себя чужим в собственном доме.
– Здравствуй, Эд.
– Здравствуй, мам.
Мы прошли в гостиную. Я сел у радио и стал крутить тумблеры, не включая приемника.
– Ты извини, мам, что я вот так смылся утром. Надо было остаться. – Я действительно раскаивался, хоть и рад был, что привез дядю Эмброуза.
– Ничего, Эд. Я тебя понимаю, но как ты узнал? Тебя ведь не было, когда явились копы.
– Я их встретил на лестнице и слышал, что́ они тебе говорили… но не зашел. Ты в «Элвуд пресс» сообщила?
– Да, позвонила из похоронной конторы. Мы думали, ты на работе, просили тебя позвать. Но мастер отнесся по-доброму, сказал, что ты можешь не выходить, сколько нужно. Ты как вообще, собираешься вернуться туда?
– Наверное.
– Это хорошая профессия, и… Уолли говорил, что у тебя все получается. Не бросай.
– Ладно.
– Ты ел, Эд? Приготовить тебе что-нибудь?
Другой человек, да и только. Ее сроду не волновало, хочу я есть или нет.
– Да, поел в Джейнсвилле. Дядя Эмброуз снимет номер и сообщит нам, где остановился.
– Мог бы и здесь.
Я продолжал крутить радио. Мама выглядела такой несчастной, что я старался не смотреть на нее.
– Слушай, Эд…
– Да, мама?
– Я знаю, ты не особо любишь нас с Гарди и теперь захочешь отдельно жить. Ты уже взрослый, а мы тебе неродные и все такое… но поживи еще немного