– Что же в этом дурного?
– Ба-а! Разве и вы еретичка? Разве вы не знаете, что вся ересь проистекает из чтения Библии? Видите ли, Библия очень странная книга. Непосвященные люди не всегда правильно понимают ее. Совсем иное дело, когда ее читают лица духовные. Точно так же есть много церковных догматов, которых человек светский не найдет в Библии и которые для посвященного ясны как солнце…
– Вы, кажется, хотите убедить меня… – начала было с горечью Лизбета.
– Хочу убедить вас быть ангелом…
Наступила пауза.
– Что с ним будет? – спросила Лизбета.
– После мучительного предварительного следствия с целью открытия его сообщников, я думаю, его сожгут на костре, а может быть, как лицо, пользующееся привилегиями города Лейдена, он отделается тем, что его повесят.
– И нет спасения?
Монтальво отошел к окну и, взглянув на улицу, заметил, что, кажется, будет снег. Затем он вдруг круто повернулся и, глядя в лицо Лизбеты, спросил:
– Вы в самом деле принимаете участие в этом еретике и желаете спасти его?
Лизбета сразу поняла, что теперь Монтальво не шутит. Шутливый, насмешливый тон исчез. Голос ее мучителя звучал серьезно и холодно: это был голос человека, сделавшего большую ставку и намеревающегося выиграть партию.
Она тоже оставила всякие уловки.
– Да, я принимаю в нем участие и желаю спасти его, – отвечала она.
– Это можно сделать… но заплатить придется…
– Чем? Сколько…
– Вашим замужеством со мною через три недели.
Лизбета слегка вздрогнула, затем затихла.
– Не достаточно ли было бы одного моего состояния? – спросила она.
– Какое скудное вознаграждение вы предлагаете мне, – сказал Монтальво, возвращаясь к своему насмешливому тону, и прибавил: – Я мог бы принять во внимание это предложение, если бы не существовало бессмысленного закона вашей страны, по которому для вас почти невозможно передать крупную сумму, заключающуюся главным образом в недвижимом имуществе, иначе как вашему мужу. Вследствие этого мне, к моему сожалению, приходится настаивать на вашем замужестве со мной.
Лизбета молчала. Монтальво, наблюдавший за ней, снова видел признаки возмущения и отчаяния. Он видел, что нравственное и физическое отвращение к нему готово взять верх над ее страхом за Дирка. Если его расчеты неверны, Лизбета была готова отвергнуть его, что само по себе, разумеется, было бы ему крайне неприятно, так как его денежные ресурсы совершенно иссякли. На основании же тех недостаточных улик, которые имелись у него, он не осмелился бы действовать против Дирка, опасаясь нажить себе множество влиятельных врагов.
– Какая странная ирония обстоятельств, что мне приходится являться ходатаем соперника, – сказал капитан. – Но, Лизбета ван Хаут, прежде чем отвечать мне, прошу вас подумать. От следующего движения ваших губ будет зависеть, придется ли этим глазам,