– Ничего, – успокоил его художник. – Думаю, когда-нибудь у тебя она все-таки появится – настоящая мечта!
– Возможно…
Они помолчали. Потом художник открыл рот, намереваясь сказать что-то еще, но тут в коридоре послышался шум, потом чьи-то голоса.
– Что там происходит? – Джейсон поднялся с кровати и, одолеваемый любопытством, пошел к двери.
Мало кто знает, что любопытство до добра не доводит. Хотя, может, и знают, просто на знание это плюют… Потом их находят в сточных канавах, на дне рек и в других местах, куда живые вряд ли станут соваться.
Любопытство погубило не одну сотню светлых умов. В самый ответственный момент, порой даже на пороге великого озарения, которое, возможно, в будущем обратилось бы славой и всеобщим признанием… в этот самый момент талантливый парень слышит какой-то подозрительный шорох и, ведомый любопытством, отправляется посмотреть – что же там творится?
И все. Гениальное полотно или великий роман никогда не будет написан, эликсир молодости останется в сказках и легендах, а великое открытие, которое могло бы изменить представление всего мира о происхождении первого человека, никогда не будет сделано.
Как бы то ни было, Джейсон открыл дверь и вышел в коридор.
– О боже… – только и смог произнести он.
Человек в черном балахоне обернулся на голос. Некоторое время он просто смотрел на художника, а потом резко прыгнул.
Джейсон не успел даже ахнуть. Человек со всего размаху ударил его дубинкой по голове, и окружающий мир потух.
Художник упал на пол.
– Черт бы тебя побрал, гадский ублюдок, – прошипел черный. – И что теперь с тобой делать?
Решение отыскалось достаточно быстро. Подобрав с пола оброненный сверток, человек затащил Джейсона в его комнату и закрыл дверь на засов.
– Ты прям готовился, – удовлетворенно заметил он, увидев висящие на стуле штаны и рубаху.
Запихнув балахон под одну из кроватей, человек быстро переоделся и, подхватив с пола Джейсона, обнял его за плечи, как старого собутыльника.
После этого он отпер дверь и пошел вниз – нарочито медленно, пошатываясь, словно пьяный.
Человек прошел через зал, на ходу приговаривая:
– Ох уж, Руфи, говорил я тебе – остановись! Так нет же – еще и еще, одну за одной…
Собравшиеся в зале люди провожали парочку «собутыльников» едкими шуточками и лихим свистом.
Все, кроме одного посетителя.
Мужчина в черном плаще и черном же котелке стоял у стойки и время от времени поглядывал на карманные часы. В руках его была трость со странным набалдашником в форме козьего черепа.
Когда маленькая стрелка замерла на десяти, а большая – на двенадцати, мужчина захлопнул крышку часов, спрятал их в карман и пошел к дверям, намереваясь, по всей видимости, покинуть трактир.
Тем временем художник и его новый «друг» покинули трактир.
– И