Чистый четверг. Галина Щербакова

– молоком, детской чистотой и пудрой «Красная Москва», которую Наталья использовала вместо талька. Он ходил, обсыпанный пудрой, и в редакции острили по этому поводу. Все знали, от чего пудра, но дразнили, придумывали ему женщину. Такая веселая была игра в то, как «Валька Кравчук от нее пришел, а Наташка, не будь дурой…». И так далее. На день его рождения поставили на эту тему целый спектакль. «Даму» играл их редакционный художник. Он обсыпался пудрой, подложил под рубашку два теннисных шарика и говорил: «Вальочек! Жизнь коротка, денег нету, а я в страсте». Наталья тоже прибежала на спектакль, смеялась до икоты, но с пудрой стала обращаться осторожно и перед его уходом на работу бежала за ним со щеткой. «Да брось», – говорил он ей. «Валечка! Чтоб не смеялись…»

      Было хорошо с ней, было… Как смешно и трогательно она испугалась, когда начались перебои с хлебом.

      – Ой! А у нас нет запасов! Ой! Что же будет?

      Сплошное «ой».

      – Ты что, дура?! – кричал он на нее. – Не понимаешь, что это просто головотяпство? Не устраивай паники. Без хлеба не будем!

      – Так и молока нет, – всхлипывала она.

      – Да! – кричал он. – И молока! Так, моя дорогая, коров доить же некому! У твоей матери-доярки четверо вас, девок, а кто коров доит? Никто! Все в городе, все при часах и маникюре! Не будет молока!

      – Так как же? – робко спрашивала Наталья. – А дети?

      – Укороти претензии! Детям найдем. Сам пойду доить…

      Она потом очень смешно рассказывала, как он кричал «сам пойду доить».

      – В самом же деле! Мы ж все деревенские, в городе осели, так откуда ж чему браться? – разводила руками Наталья. – Все при часах.

      Наталья – податливая глина. Лепи из нее, что хочешь. Он любил проверять на ней свои мысли.

      – Слушай, – говорил он. – Вот завтра, положим, сказали: твое дело, хочешь – молись, хочешь – не молись. Пошла бы в церковь?

      – Да ты что! – пугалась Наталья. – Я ж комсомолка!

      – А это не препятствие!

      – А устав? Там же про религиозные предрассудки…

      – Другой устав. Терпимость к любому верованию и так далее.

      – Тот же самый комсомол, а устав другой? – дотошно так интересовалась.

      – Да чего ты к этому прицепилась? Я тебя спрашиваю: пошла бы в церковь?

      – Как же пошла, если комсомолка?..

      Она смотрела на него любопытными смеющимися глазами, и он утверждался в своей мысли, что нам никак нельзя назад. Что в избранном пути надо быть последовательным и точным. Иначе будет хуже.

      Позвонил шофер. Сказал, что у него забарахлило сцепление. Но ребята подправляют, скоро будет. Не горит? Кравчук посмотрел на часы. Пока не горит. Но все-таки поторопись… Мигом домчу, ответил шофер. Хороший парень. Тоже из их деревни. После армии зацепился в Подмосковье, а потом Кравчук ему помог с квартирой и пропиской.

      – Вася? А кто же будет хлеб с поля возить? – спросил он его, когда тот пришел к нему в первый раз.

      – А пусть идет своими ножками, – ответил Вася. – Я свое отвозил…

      – Свое