Пристав кивнул.
– Может, кто-то хотел, что-нибудь из вещей Василия Васильевича купить, а ваш муж отказал? – Пояснил он.
– Не знаю. Если такое и было, то точно без меня.
Максимов сделал отметку в блокноте. Хотел, было еще спросить, да только в воротах появились оба шофера. Шли они пешком. Разговаривали. Виктор вел велосипед. Подойдя к нам, Евграшин сказал:
– Нужна техпомощь, ваше благородие. Поломка довольно серьезная. Уйдет на устранение довольно много времени.
Максимов выругался. Тут же попросил прощение у барыни. Оставалась надежда на автомобиль Верещагина. Спросил насчет машины Кирилла Андреевича.
– Увы, – проговорил Виктор, – но я поставил автомобиль на ремонт. Думал, что он не скоро понадобится. Барин хотел отдохнуть здесь недельку…
Казалось, обстоятельства складывались не так, как хотелось.
Глава II
13 августа 1989 года. Российская империя. Череповец.
Когда князь и исправник ушли, Ремизов и Бычков остались в коморке сторожа вдвоем.
– Это хорошо, что они ушли, – пробормотал Акакий Акакиевич, ставя свой чемоданчик на табурет, – по крайней мере, мешать не будут.
Михаил понимающе кивнул и извлек из фотоаппарата кассету с пленкой. Ему довольно много пришлось сделать кадров во дворе и на улице. Опасался, что некоторые могли плохо получиться. В итоге были засняты следующие места: во-первых, это панорамный снимок усадьбы. Причем, с трех ракурсов. Во-вторых, двор, где нашли труп сторожа. Затем самого покойного. Но и в этом случае одним кадром обойтись не удалось. Окурок папиросы фабрики «Товарищъ», что лежал рядом с урной. Ружье. После этого вошли в дом. Тут Михаилу пришлось сделать несколько снимков дверей. В его объектив попали все замочные скважины на первом этаже. Не зная, как другие, но Ремизов сделал вывод, что двери не закрывались, наверное, с тех самых времен, как тут был создан музей. Недопустимая оплошность, решил Акакий Акакиевич, но ничего не сказал, и так было ясно, что к такому выводу, пришли все полицейские.
В каморку сторожа они с Бычковым заглянули вовремя. В тот самый момент, когда Косолапов крутил в руках один из стаканов. Хорошо, что Акакий Акакиевич успел его остановить. Оставили бы пальчиков да усложнили работу. Вот теперь, когда они ушли, Ремизов облегченно вздохнул. Достал из чемоданчика масштабную линейку, измерительную рулетку, дактилоскопический порошок «Сапфир», магнитную и ворсовую дактилоскопические кисточки, светлую дактилоскопическую пленку и само собой перчатки. Михаилу, пока он тоже не наследил, сказал:
– Постой в дверях. Как все будет готово, скажу. Успеешь еще сфотографировать.
Осмотр начал Ремизов с окна. Убедился, что оно не было открыто. Еще на улице Акакий Акакиевич обратил внимание, что все окна в доме закрыты. Если бы вор уходил именно так, то хотя бы одно, но было бы распахнуто. И все же регламент заставлял убедиться, что они закрыты.
– Идеальная