А я тем временем изучал предмет, который достал из-под стенда.
Металлическая бляха, похожая на монету или памятный знак, сантиметра два с половиной в диаметре, тускло-жёлтого цвета. Легкая, судя по всему – прочная. На одной стороне изображена женщина с огромными глазами без зрачков и радужки, на другой – пламя. Знак казался опасным, хоть и нарисованный достаточно просто. Художник был явно молодцом.
– Брий, что это за хрень? – окрик отца оторвал меня от размышлений. – Из-за чего наш доктор тронулся умом?
Я молча показал ему найденный знак. Тот несколько секунд изучал его, потом протянул руку и жестом попросил отдать его. Я так же молча отдал. Далее отец жестами попросил плотнее прижать доктора к полу – оружейник, Роше, я, мастер Гош взяли его за все конечности. И тут отец просто засунул значок Омнису в рот.
Мне показалось, что запахло гарью. Старик выгнулся и захрипел. Его корчило и крутило, но он не кричал, а просто шипел. Четверо взрослых мужчин держали его, а отец молча стоял над нами и ждал. Спустя минуту старик затих. Он ещё больше осунулся, но его дыхание успокоилось, он перестал бормотать и просто лежал с закрытыми глазами. Мы его отпустили. Прошла ещё одна минута, и тут он поднял руку, достал бляху изо рта и сказал:
– Спасибо, господин фон Прейс.
Видели бы вы наши глаза – человек, который минуту назад был больше похож на животное, вернулся к нормальному состоянию! Мы повернулись к фон Прейсу с молчаливым вопросом (тихая сценка получилась, это да):
– Это знак ордена или секты, кто как называет, огнепоклонников.
– Это те, что верят в живой огонь? И приносят в жертву людей? – спросил оружейник.
– Они используют в ритуалах человеческую кровь. Но только добровольцев, – ответил отец.
– Это сдерживает нападки со стороны других вер, – задумчиво дополнил мастер Гош.
– Доктор Омнис говорил, что был болен когда-то. Но никогда не говорил, чем и как вылечился, – продолжил отец.
– У огнепоклонников есть поговорка: «Безумие – это заросли, в которых плутает человек. Иногда нужен лесной пожар, чтобы показать сбившемуся его истинный путь», – сумничал Роше.
– Если так – то мы только что наблюдали за каким-то огнепоклонническим лечением, – язвительно дополнил отец.
Доктор лежал на полу. Остальные сидели вокруг него и пытались осознать услышанное. Отец стоял посреди комнаты и размышлял о чём-то своём.
Не заладился новый год, совсем не заладился.
Задумчивую тишину нарушил топот сапог по коридору и громкий стук в дверь:
– Господин фон Прейс! Господин фон Прейс! – громко звали с той стороны. – Мы нашли его! Он уже здесь!
– Кто здесь? Кого нашли? Неужели художника? – отец встрепенулся, как птица после дождя.
– Да, мы поймали художника, он даже не сопротивлялся.
– Замечательно. Где он? – фон Прейс направился