В этом плане интересно проанализировать получившую достаточно широкое распространение идею Валлерстайна И. (1) и ряда социологов (Франк А. Г., Амин С., Арриджи Дж.) (2,3,4) о мировой системе. Вместо замкнутости на общество и внутриобщественные явления, что было присуще почти всем предыдущим учениям, в том числе Платона, Гегеля, Маркса, акцент исследования ставился на взаимосвязях и взаимовлияниях в более широкой системе, включающей группы стран, а то и все народы мира. За период, прошедший со времени жизни тех титанов мысли, человечество настолько продвинулось в своем эволюционном движении, что нам, свидетелям сегодняшних взаимоотношений в мире, намного легче стало понимать значимость явлений глобального масштаба.
Теория мировой системы (World System или World-Systems, когда рассматриваются несколько систем-миров), отражая современный мир с опутавшей его сетью связей, нацелила на представление о глобальном человечестве как системе. Исходя из тезиса, что преобразования внутри обществ более всего обусловлены воздействием со стороны иных обществ, концепция в первую очередь оценивает соотношения между странами и тот эффект, который оказывают на них системные процессы. Этот, в целом многообещающий подход, конечно, заслуживает подробного освещения, но моя цель пока что иная. Я хочу показать, что даже такая прогрессивная теория, взявшись за изучение общественных явлений, так сказать «сверху», от обобщения наличной картины мира, становится легко уязвимой. Самым слабым местом для нее опять-таки является отсутствие базовых принципов.
Есть несколько очень каверзных вопросов, которые стали камнем преткновения для авторов этой теории. Самый общий из них: как определить мировую систему или «мир-системы», впрочем, это относится и к любой эволюционирующей системе, чтобы охватить ее в динамике, в развитии?
Валлерстайн, в какой-то мере приверженный учению Маркса, на первый план выдвинул экономический критерий – разделение труда и возникшие вследствие этого взаимосвязи и взаимовлияния между странами. Если учесть, что сама теория Маркса достаточно хороша только для начальной стадии капитализма, но дает сбой при оценке его развитой формы, а также не лучшим образом соответствует предшествующим эпохам, то подобная проблема возникла и перед Валлерстайном. Для него мировая система проявляется как таковая, начиная с XVI века, когда появились первые признаки капитализма и соответствующие взаимоотношения между странами Европы.
Интересно, что, вполне сознавая схематичность любой теории, классики марксизма при обсуждении общественных явлений не ограничивали себя исходным экономическим принципом. Отсюда следовали высказывания самого Маркса: «Я не марксист», или Энгельса: «Маркс и я отчасти сами виноваты в том, что молодежь иногда придает больше значения экономической стороне, чем это следует» (Собрание писем, с. 424). Так что при анализе конкретных событий они применяли и иные критерии.
Валлерстайн,