– Да что ты за глупости говоришь?! – воскликнул капитан. – И вовсе они не покрываются никаким липким потом! Можно сказать, даже наоборот…
– О-о… – Клуни даже прекратил ковырять ножом пластик. – А откуда вы это знаете? – удивился он вполне простодушно.
– Откуда… Да ниоткуда! – с досадой произнес Хоуп. – Давай открывай свой мешок, а то уже замучил меня болтовней.
15
Отправив подчиненных работать, капитан Хоуп взял бинокль и поднялся на крепостную стену, откуда каждое утро и вечер осматривал окрестности.
Хоуп и сам не понимал, зачем он это делает, ведь существовали часовые – четыре смены, как и положено. У них по всему периметру были проложены мостки с перилами, а на углах огражденной территории стояли башенки с бойницами, из которых торчали изготовленные к бою пулеметные стволы.
И все же капитан-инспектор поднимался на стену, совершая своей ежедневный моцион. Наверное, он не смог бы заснуть ночью, не понаблюдав за расположенной в полукилометре от лаборатории деревней, или не нашел бы сил бороться днем с бездарностью своих подчиненных, не полюбовавшись утром на дымящиеся туманы промышленной зоны. Их ядовитые струи извивались словно духи земли, скручиваясь в пепельные косы и вытягиваясь к серебристым облакам. Потом из края в край долины пролетал ветер, и туманы рассеивались.
Всегда одна и та же картина, которую Хоуп наблюдал изо дня в день уже не первый год. Впрочем, было в этом нечто такое, что объясняло капитану его присутствие здесь.
Одно дело жить в каменном колодце огражденной территории, привыкая к монотонной обыденности, и совсем другое – быть здесь, в этой долине, которая столько значит для истории Урайи. Сознание личной ответственности не покидало капитана Хоупа ни на минуту, ему казалось, что наплюй он на службу, как это делают многие другие, и непременно случится что-то нехорошее.
Неважно, что именно: гейзеры ли перестанут поднимать из недр «черные кристаллы» или расплавленная серная река вытечет из жерла Предо и зальет зону добычи – но беда грянет.
Стараясь отогнать тревожные мысли, Хоуп направил бинокль на деревню.
Девайсы, как называли их в колониальных войсках, выглядели некрасивыми даже на взгляд урайцев. А уж янычары вообще считали их уродами.
Высокие ссутуленные фигуры, бледные лица и длинные, словно у обезьяны, руки. Единственной привлекательной чертой девайсов были глубоко посаженные умные глаза, способные внушить доверие и симпатию, если смотреть в них достаточно долго. И еще голос – негромкий, но уверенный и доброжелательный сверх всякого приличия, если можно так выразиться.
Стоило пообщаться с девайсом один на один, и он начинал казаться тебе лучшим из друзей и за ним хотелось идти на край света. Так случалось много раз, когда недисциплинированные солдаты намеренно или по незнанию попадали на территорию девайсских поселений.
Куда они пропадали,