– Давай, бей! – закричал он. – Порошок сработает!
И Тендон с размаху опустил пестик в ступку.
Взрывной волной с лачуги сорвало крышу. Тендона отбросило к дальней стене, разорвав на мелкие кусочки.
Слич выполз из укрытия и, пошатываясь, встал на ноги. Он взглянул на то, что когда-то было душегубцем.
– А может, и не сработает, – печально вздохнул он.
Мамаша Твердопух восседала за столом около входной двери. Рядом, взгромоздившись на высокий круглый табурет, сидел Форфикюль, ночной вэйф, работавший у нее. Они наблюдали, как посетители таверны поочередно окунали пивные кружки в корыто, где пенился лесной эль. Нелегальная пивоварня в погребе приносила хорошую прибыль, особенно в жаркую погоду.
Дверь открылась, и три члена Лиг вразвалку вошли в таверну. Мамаша Твердопух от досады щелкнула клювом.
– Доброго вам вечера, – прокудахтала она, избегая их взглядов, затем сняла три пивные кружки с полки и поставила их на стол. – Двадцать монет за каждую.
– Можете пить сколько влезет, – проинструктировал товарищей первый из них, завсегдатай «Дуба-кровососа». – Не так ли, Мамаша Твердопух?
Она бросила на него сердитый взгляд:
– Разумеется. Но помните правила. – Она кивнула в сторону приколоченных к стене табличек: «Не ругаться», «Не драться», «Не блевать в помещении».
– Нам об этом напоминать не надо, – заметил завсегдатай, протягивая Мамаше золотую монету – вдвое больше требуемой суммы. – Сдачу оставь себе, дорогуша, – добавил он, подмигнув.
Мамаша Твердопух не подымала глаз от кассы.
– Благодарим сердечно, – проговорила она и с треском захлопнула ящик. Только когда член Лиг отвернулся, Мамаша Твердопух подняла на него взгляд. «Ах ты, кишащий червями кусок дерьма ежеобраза», – с горечью подумала она.
– Ну-ну, тише, – мягко сказал Форфикюль, подергивая своими огромными ушами-крыльями. Мамаша повернула голову и свирепо взглянула на ночного вэйфа.
– Слышал, да? – рявкнула она.
– Я слышу все, и тебе это хорошо известно, – ответил Форфикюль. – Каждое слово, каждый шорох, каждую мысль – за грехи мои.
Мамаша Твердопух запыхтела. Перья у нее на шее встали дыбом, а желтые глаза засверкали.
– Хорош гусь! – прошипела она и кивнула в сторону столика, где уселись вновь прибывшие посетители, – Все они хороши – разодетые в пух и прах, с щедрыми чаевыми и изящными манерами. Дерьмо ежеобраза – вот они кто!
Форфикюль охотно с ней согласился. Он понимал ненависть хозяйки к членам Лиги. В результате союза с Вилниксом Подлиниусом господство Лиги на рынке питьевой воды было абсолютным. И если бы не противозаконные сделки с небесными пиратами, Мамаша Твердопух давно пошла бы ко дну.
– Ах,