– Ладно! Жаль, разувался.
– Ничего твоим портянкам не будет, так говори, я слушаю тебя!
– Живи ты, Зинка, как знаешь! А к тебе дело есть, работа!
– Что за работа?
– Ну не придуряйся.
– И все же? Интересно мне, спасу нет!
– У меня дома два бывших зэка, только из зоны откинулись. Теперь поняла, что за работа?
– Как не понять? – заулыбалась Зинка. – Изголодались твои гостюшки?
– Изголодались!
– А я должна прихоти их исполнить, так?
– Кончай паясничать, а то я могу и рассердиться! – повысил и так громкий голос дед Ефим. – А со мной, Зинка, шутки плохи!
– Ну ладно, ладно, не дашь даме поломаться для приличия!
– Возьми с собой Ленку или Муху и чешите ко мне на хату, на случку, сучки!
– Сучки?! Слова бы подбирал! Оплата?
– Договоримся!
– Надеюсь, концы у мальчиков в порядке? Не обмылки?
– В порядке! Как раз под ваши размеры. Да еще с сюрпризами!
– Вот это я люблю! Сюрпризы – это вещь! Бухалово есть или свое взять?
– Есть, чтобы целый день куролесить!
– Все поняла! Считай, уговорил, черт старый!
– Уговорил? Да ты за этим делом без всяких уговоров полетишь, как бешеная. Знаю тебя, шалаву!
– Ты давай, дед, иди! Мне еще себя в порядок привести надо!
– Давай, но запомни: кого ты там с собой возьмешь, мне без разницы, и что вы вытворять там будете, тоже, но чтобы без визга и шума. Чтобы до соседей ничего не дошло, поняла?
– Поняла, поняла, в первый раз, что ли?
– И учти, в одиннадцать бабы из дома вон! И мужиков за собой не тащить! Предупреждаю. Не дай тебе бог, Зинка, ослушаться, старшой там будешь! С тебя и спрошу! Собирайся и вперед, работать, невеста!
С этими словами дед Ефим вышел из дома проститутки. Кислый запах ее пропитой хаты сменился свежим порывом чистого осеннего воздуха. Ефим немного постоял, жадно вдыхая этот чистейший, пьянящий аромат приближающейся осени.
С этим решено! Теперь надо к «бугру». А это на противоположный конец поселка. Но делать нечего. Времени навалом, можно не спешить. Он перешел улицу, свернул в узкий проход, направляясь в сторону реки. Ефим пошел задами, чтобы зайти в нужный дом с тыла, от глаз подальше.
Добротный дом на излучине встретил его скользкой, поднимающейся от деревянных мостков ступенчатой дорожкой. Сюда, в этот неприветливый дом, он всегда приходил со стороны реки и всегда с трудом преодолевал эту земляную лестницу, не забывая помянуть ее парой крепких словечек из своего богатого лексикона.
Сегодня подниматься было труднее, ступени были мокрыми, и если бы не проволочные поручни, неизвестно, добрался бы вообще наверх старый Ефим. Оттого и был он в мрачном расположении духа. Пацана нашли по лестницам лазать.
Выйдя на площадку, Ефим оглянулся, выругался:
– Черт, злодерьмучка проклятая, так и смотри, чтоб