Что, если он там?
У неё нет выбора.
Реба повернула ручку двери, и та бесшумно распахнулась. Ей открылся длинный пустой коридор. Свет шёл лишь из арочного прохода справа. Она стала красться по коридору в его направлении, абсолютно голая, с босыми ногами, стараясь не издавать ни звука, и обнаружила, что арка ведёт в слабо освещённую комнату. Она остановилась и заглянула туда. Это была обычная столовая со столом и стульями, которая выглядела совершенно нормально, как будто скоро в неё должна была вернуться на ужин семья. На окнах висели старые кружевные занавески.
В горле у неё снова поднялась волна страха. Кажущаяся обычность этого места пугала больше, чем её подземная тюрьма. Сквозь занавески она увидела, что на улице темно. Это её приободрило: в темноте ей будет легче ускользнуть.
Она вернулась в коридор. Он упирался в дверь – дверь, которая просто не могла вести куда-то в иное место, кроме улицы. Хромая, она подошла к ней и сжала медную щеколду. Дверь тяжело повернулась в её сторону, открывая перед ней ночь.
Перед ней во двор вело маленькое крыльцо. Ночное небо было безлунным, на нём мерцали звёзды. Никакого иного источника света вокруг не было видно, как и ни намёка на другие дома. Она с опаской вышла на крыльцо и спустилась во двор, ступив на сухую землю без травы. Её лёгкие наполнились свежим, холодным, доставляющим наслаждение воздухом
Смесь тревоги и ликования, радость свободы вскружили ей голову.
Реба сделала первый шаг, собираясь бежать, когда вдруг почувствовала на своей талии чью-то сильную руку.
За этим последовал знакомый мерзкий смех.
Последнее, что она почувствовала, это тяжёлый предмет, – возможно, металлический – который опустился на её голову, после чего мир вокруг закружился и погрузился в черноту.
Глава 1
«Хорошо, хоть запах ещё не появился», – подумал специальный агент Билл Джеффрис.
Всё ещё склонившись над телом, он всё же чувствовал его зарождение. Запах смешивался со свежим запахом ели и тумана, идущего от воды. Это был запах, к которому он давно уже должен был бы привыкнуть, но ему до сих пор не удавалось.
Обнажённое женское тело было аккуратно усажено на огромный камень на краю ручья. Девушка сидела, оперевшись спиной на другой валун, ноги её были выпрямлены и расставлены, руки свисали вдоль тела. Странный изгиб правой руки скорей всего указывал на перелом. Кудрявые волосы, очевидно, были облезлым париком несочетающихся между собой оттенков русого. На губах помадой была нарисована улыбка.
Орудие убийства всё ещё болталось на шее – её задушили розовой лентой. На скале у ног лежала искусственная красная роза.
Билл осторожно попробовал поднять её левую руку. Она не сдвинулась с места.
– Всё ещё схвачена трупным окоченением, – сказал Билл агенту Спелберну, склонившемуся по другую сторону от тела, – мертва не больше двадцати четырёх часов.
– Почему