– Две недели, – повторила Глафира твердо. – Раньше я не могу.
Подумала и добавила, подпустив в голос слезинку:
– Он же умер! Понимаете, умер!
Это прозвучало на редкость фальшиво, но овод-Дремов никакой фальши не заметил.
Интересно, что за проблемы были у моего благоверного, равнодушно подумала Глафира, распрощавшись с юристом. И как они меня касаются?..
Телефон опять зазвонил, и она опять вяло удивилась.
– Глаша, это я, – произнес ей в ухо Андрей. – Глаша, я только прилетел, я ничего не знал! Вот сейчас в «Новостях»…
Глафира слушала и кивала, как будто он мог ее видеть.
Ну конечно, не знал. Ну конечно, только прилетел. Ну конечно, «держись, хорошая моя девочка»!
Я держусь. Собственно, ничего не происходит.
– Как ты там, маленькая? Как ты… пережила?
– Что, Андрюш?
– Да все! Похороны, речи, всю эту… чушь собачью?
– А ничего не было.
– Как… не было?
– Так, не было. Его увезли в Иркутск, он же оттуда родом, и все. На похоронах никого не было, я не разрешила. Я… только что вернулась.
– Почему ты мне не позвонила?! Я бы сразу прилетел. С кем ты там, Глаша? И где?!
– На даче.
– Почему не в Москве?! Он же, насколько я понял, как раз на даче и… и ты там…
– Я здесь, – согласилась Глафира.
Почему-то именно сейчас, «в эту трудную минуту», как пишут в плохих романах, ей не хотелось с ним разговаривать.
– Я немедленно приеду, – решительно заявил Андрей, разговаривать с которым ей нынче почему-то не хотелось, – это ужасно, что ты там одна! Можно мне приехать?..
Если бы он не спросил, она бы не сопротивлялась, конечно. В конце концов, надеяться ей больше не на кого, только на него, на Андрея! Но он зачем-то спросил – можно? – и она ответила:
– Нет.
Он опешил:
– Что – нет?
– Нет – значит нет, – пояснила Глафира безмятежно. – Нет – значит не приезжай, Андрюша.
Он помолчал, и молчание его выражало недоумение и огорчение. Он умел хорошо, выразительно молчать.
– Глаша, – начал он осторожно, – что происходит?
Ей стало смешно, и она засмеялась. Вот действительно!.. Что происходит?..
– Ничего не происходит, – сказала она весело. – Просто у меня муж помер, и я его только что похоронила… Я как раз с похорон прилетела, я тебе об этом уже сообщила!
– Я не виноват, что он помер, Глаша.
– Конечно, нет, – успокоила его она, спохватившись.
Раз от раза она как будто забывала эту его черту и потом вспоминала – с огорчением. Во всем и всегда он искал виноватых, кажется, с единственной целью – установить, что он не виноват. Никогда. Ни в чем.
– Никто не виноват, Андрюша, – повторила Глафира задумчиво. – Я одна виновата.
– Ты что, с ума сошла?! Чокнулась от горя?! Ты-то в чем