– Умаялись…
– Ну, отдыхайте покуда. Дальше легче будет: до сухой березы доберемся – и шабаш.
– Нам бы помыться, – сказала Рита.
– На той стороне протока чистая, песчаный берег. Хоть купайтесь. Ну, а сушиться, конечное дело, на ходу придется.
Четвертак вздохнула, погрела голый палец ладошками, спросила несмело:
– А мне как же без сапога?
– А мы тебе чуню сообразим, – улыбнулся Федот Евграфыч. – Только уж там, за болотом, не здесь. Потерпишь?
– Потерплю.
– Растрепа ты, Галка, – сердито сказала Комелькова. – Надо было пальцы вверх загибать, когда ногу вытаскиваешь.
– Я загибала, а он все равно слез.
– Холодно, девочки.
– Я мокрая до самых-самых… – Женька хитро посмотрела на старшину. – Вам по пояс будет.
– Думаешь, я сухая? Я раз оступилась да как сяду…
Смеются. Значит, еще ничего, отходят. Хоть и женский пол, а молодые, силенка какая-никакая, а имеется. Только бы не расхворались: вода – лед… Федот Евграфыч еще раз затянулся, кинул в болото окурок, встал. Сказал бодро:
– А ну, разбирай слеги, товарищи бойцы. И за мной прежним порядком. Мыться-греться там будем, на том бережку.
И шарахнул с корня прямо в бурое месиво.
Этот последний бродок тоже был не приведи господь. Жижа – что овсяный кисель: и ногу не держит, и поплыть не дает. Пока ее распихаешь, чтоб вперед продвинуться, семь потов сойдет.
– Как, товарищи?
Это он для поднятия духа крикнул, не оглядываясь.
– Пиявки тут есть? – задыхаясь, спросила Гурвич.
Она следом за ним шла, уже по проломленному, и ей было маленько полегче.
– Нету тут никого. Мертвое место, погибельное.
Слева вспучился пузырь. Лопнул, и разом гулко вздохнуло болото. Кто-то сзади ойкнул испуганно, и Васков пояснил:
– Газ болотный выходит, не бойтесь. Потревожили мы его… – Подумал немного и добавил: – Старики бают, что аккурат в таких местах хозяин живет, лешак, значит. Сказки, понятное дело…
Молчит его «гвардия». Пыхтит, ойкает, задыхается. Но лезут. Упрямо лезут, зло.
Полегче стало: кисель пожиже, дно попрочнее, даже кочки кой-где появились. Старшина нарочно хода не убыстрял, и отряд подтянулся, уже прямо-таки в затылок шли. К березе почти разом выбрались; дальше лесок начинался, кочки да мшаник. Это уж совсем пустяком выглядело, тем более что земля все повышалась и в конце незаметно переходила в сухой беломошный бор. Тут они загалдели все разом, обрадовались и слеги побросали. Однако Федот Евграфыч слеги велел поднять и все к одной приметной сосне прислонить.
– Может, сгодятся кому.
А отдыхать не дал ни минуты. Даже босую Галю Четвертак не пожалел.
– Чуть, товарищи красноармейцы, осталось, поднатужьтесь. У протоки отдохнем.
Влезли на взгорбок – сквозь сосенки протока открылась. Чистая, как слеза, в золотых песчаных берегах.
– Ура!.. – заорала звонкая Комелькова. – Пляж, девочки!
Девушки закричали, завопили что-то счастливое, кинулись