До столовой мы добрались без потерь. Агжей о чем-то негромко разговаривал с де Риньи. Мы с де Бореем шли за ними. Молча. О чем думал его светлость, не угадать, я же продолжала размышлять о письме и его связи с пропавшим секретарем.
С одной стороны, все очевидно – снял копию и на следующий день исчез, а с другой…
А с другой ничего, кроме факта рождения девочки, о котором сообщали ее отцу, там не было. Кому адресовано письмо – непонятно. Пометка «лично» на нем была, а вот адресат отсутствовал, что рождало множество версий.
– Я могу спросить? – подала я голос уже у самой двери.
– Слушаю тебя, – показалось, что несколько раздраженно отозвался де Борей.
– А эта книга, она всегда принадлежала вам?
– Книга? – Герцог резко остановился, посмотрел на меня, как на диковинку. – Ты хочешь сказать…
– Вот это поворот, – с восторгом протянул де Риньи. – А у мальчишки голова!
– Я не мальчишка, – огрызнулась я. Уже привычно.
– Что не мешает тебе быть сообразительным, – тут же парировал маркграф. – Что скажешь? – перевел он взгляд на герцога.
Тот нахмурился, потом дернул плечом и ответил весьма неоднозначно:
– Проверим.
Настаивать я не стала, тут ведь главное зародить сомнения, все остальное они сделают сами.
В столовой уже было накрыто. На четверых. Де Борей сразу прошел к торцу стола, де Риньи тоже направился к своему месту, но, сделав шаг, остановился, осматриваясь, как на поле боя.
Я поспешила опустить глаза, чтобы ненароком не встретиться с его взглядом. Два стула стояли с той стороны, где обычно садилась я.
– Алекс? – удивленно посмотрел на маркграфа де Борей.
Де Риньи хмыкнул и, прихватив меня за шкирку, подтолкнул, отправив в обход стола.
– Его величество просит тебя заняться охраной Эдгара, – усаживаясь, заметил он.
К кому обращался, было понятно. К брату.
– Тебе заплатят, – добавил, выдержав короткую паузу.
– Хорошо заплатят? – равнодушно спросил Агжей, раскладывая на коленях салфетку.
Вот после такого я бы предпочла оказаться от него как можно дальше. Брат ярился редко, но когда его задевали по-крупному, на титулы и положение в обществе уже не смотрел.
А тут едва ли не оскорбление. Просьба короля – одно, оплата – другое. В первом случае – дело чести, оказанное доверие. Во втором – унизительное «наемник». И хотя наймом брат не брезговал, там речь шла только о частных заказах, да и те, насколько я понимала, прикрывали то, что работало «на благо короны».
– Очень хорошо, – ничего не подозревая, ответил де Риньи. – Но если у тебя есть…
– Лови! – схватив первый попавшийся под руку бокал, без размаха бросила его я. Не прямо в брата, чуть в сторону.
Агжей стремительно сорвался со стула, в прыжке перехватил бокал, но вместо того чтобы встать на ноги, упал, перекатился