Было время, я думал, что сомнения в реальности того, что мы воспринимаем – это просто художественный приём, иллюстрирующий предельно отстранённый, философский взгляд на жизнь. Хотя я и увлекался философией, но был далек от такой способности парить на высотах человеческого духа. Напротив, жизнь казалось мне слишком реальной! И эта реальность иногда становилась настолько плотной, что я испытывал почти физическое удушье. Я был бы рад, если бы жизнь, хоть немного походила на сказку, или сон, но это не могло быть правдой.
Полной противоположностью этому обыденному, и такому удручающему взгляду на мир, были редкие всплески очень яркой и глубокой радости, которые можно кратко описать как чувство согласия и единения с миром. Хорошо помню, как меня «накрыло» в первый раз, примерно 20 лет назад. Ранним весенним утром я сменился с дежурства в РУБОПе, где служил тогда оператором пункта шифрованной связи.
Я вышел на улицу в подавленном, «коматозном» состоянии. Целые сутки пришлось просидеть в закрытом помещении, поспать удалось только урывками. Я автоматически прошёл по улице несколько десятков шагов, когда вдруг понял, что нахожусь в каком-то странном месте. Множество раз я проходил по этой улице, но никогда не видел ничего подобного. Всё вокруг, и высокие пирамидальные тополя, покрытые молодой листвой, и дома, и даже уличный мусор стали вдруг объемными и живыми. Как будто я всю жизнь смотрел плоское кино, и вдруг кто-то включил стереоизображение.
Но самое главное, конечно, это моё внутреннее состояние. Изначально я не собирался описывать его подробно. Дело не в скромности, а в том, что это практически невозможно описать словами. И всё же я попробую. Мне придется постоянно нарушать элементарную логику, и приводить взаимоисключающие суждения. Поверьте, по-другому просто нельзя!
Я чувствовал какую-то неизъяснимую, трепетную радость, как будто я пришёл на свидание, и вот, наконец, увидел любимую. Такое можно испытать только к очень близкому, родному человеку. Но я испытывал это ко всему что видел, ко всему миру, без предпочтений. Ещё одно противоречие заключалось в том, что это чувство было необыкновенно серьёзным, мне хотелось всех понять, и всем помочь. Но одновременно в нем был какой-то юмор, или даже ирония. Этот мир был непоправимо, глобально смешон. Можно сказать, это было его фундаментальное качество. Мне хотелось одновременно сострадать людям, и смеяться над ними. Я подозреваю, что на лице у меня была идиотская улыбка.
Описывать можно бесконечно, потому что состояние это бесконечно разнообразное. Но, хочу рассказать ещё только об одной странности, о расширении личного пространства. Или, другими словами, о размывании понятий «внутри» и «снаружи». Всё что я видел, казалось мне моим внутренним миром. Словно я сам придумал весь этот мир. Но это не казалось иллюзией, наоборот чувство реальности происходящего было необыкновенно острым. Точнее, это можно описать как сопричастность